Все становится еще интересней…
В ответ я смеюсь.
— Я люблю заниматься всякой веселой херней… например, трахать твою мать.
— Пиздоёб!
— Да, да, каюсь. Я ебал пизду твоей матери.
Фосс бросается на меня, но у этой дохлятины нет ни одной мышцы, и я уклоняюсь от него. Его башка врезается в зеркало, и оно посередине трескается.
Я качусь со смеху.
Все-таки комната смеха — местечко забавное.
Я уже собираюсь выбить Фоссу зубы, но тут два парня неожиданно хватают меня за руки. Они чем-то обдолбаны, потому что, когда я смотрю на них, то вижу выступающие вены на шее и неудержимый нрав, который, несомненно, сопровождается карликовой пиписькой.
— Чё, думаешь, ты прикольный? — говорит один из них, ударяя меня головой.
Я отлетаю к зеркалу, тяжело дыша.
Держась за бок, я ухмыляюсь.
— Да я, блин, приколист.
Присмотревшись к нему, я замечаю, что он очень похож на Фосса. Несложно догадаться, что это его старший братец.
— Спроси свою маму… она cможет подтвердить, каким уморительным я был, когда лизал ее киску.
— Пиздоёб! — Большой Фосс набрасывается на меня, ударяя меня своим жирным кулаком в рот и рассекая мою губу.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал использовать это слово. — Я откашливаюсь кровью и сплевываю ему под ноги. — Ты непрезентабельно выглядишь, разговаривая вот так. Знаешь, что еще действительно непрезентабельно? Трахать вашу маму.
Мне правда пора захлопнуть варежку, поскольку я не в состоянии выиграть эту драку. И в ту минуту, когда трое дебилов начинают разделывать меня, я ощущаю свободу. Каждый удар и пинок наматывают в моей душе петлю ярости. Им лучше меня прикончить. Если не убьют, то я приду за их ебанными головами.
Большой Фосс бьет меня по подбородку, когда я падаю на колени после удара кулаком в живот. Я падаю, и на зеркальной стене, разбивающейся возле меня, остается отпечаток моего тела, — что-то типа контура мелом, отмечающего место, где вскоре будет валяться мой труп.
В моих мыслях лишь Дарси. Надеюсь, у нее хватит ума держаться в стороне.
Они бьют меня до тех пор, пока я не слышу предсмертный хрип, вырывающийся из моих поврежденных легких.
Этот жуткий хохот вырывается из ниоткуда, до смерти раздражая меня. От этого звука в сочетании с хохотом трех чмошников мне хочется, чтобы они уже вырубили меня на хрен.
— Проси прощения! — говорит Фосс, строя из себя крутого перед своим братцем, и пинает меня по ребрам.
— Я сожалею только о том, что…, — хриплю я, перекатываясь на бок, — не трахнул вашу мамашу в твоей кроватке.
Я раскатисто хохочу. Почему бы и нет?
— Скажи хоть слово о моей матери. Посмей только, — бросает мне вызов Большой Фосс.
— А как же иначе? — принимаю вызов.
— Эти пальчики… — Я показываю указательный и средний пальцы. — Благодаря им твоя мамочка кончи…
Я не успеваю закончить эту фразу, потому что Большой Фосс наклоняется и отгибает мой средний палец, отчего он с громким хрустом ломается.
Большой Фосс пялится на меня, словно я должен прореагировать, а я так и поступаю, но не так, как он предполагает.
Я смеюсь ему в морду, показывая ему сломанный средний палец.
Он врезает мне в нос, что дает мне замечательную возможность ссутулиться и стащить телефон Фосса из его заднего кармана, когда он дает пять своему братану.
Он продолжают избивать меня до тех пор, пока я не чувствую только кровь во рту. Большой Фосс хватает меня за воротник рубашки и сталкивает нас лицом к лицу.
— Ты вернешь то, что спиздил у моей семьи.
— Расслабь булки, мужик, — невнятно произношу я, моя голова откидывается назад, как у тряпичной куклы. — Я верну тебе ваши картины.
— Картины? — шипит он. — Ты стащил марки и пистолет моего деда.
— Ой, ошибочка...
Он ударяет меня головой, разозлившись, что я не покоряюсь, а я лишь прыскаю со смеху, когда меня забивают до полусмерти.
Когда становится ясно, что я не сдвинусь с места, Большой Фосс пинает меня в последний раз, а затем зовет своих молодчиков, как послушных песиков. Они следуют за ним, а я остаюсь в луже собственной крови, кашляя и смеясь, поскольку я одержал победу.
Я закрываю глаза и пытаюсь ощутить хоть какую-то часть своего тела, но все онемело и болит одновременно. Мне нужно всего пять минуточек, и дело будет на мази.
— Рэв! Боже! П-прости меня, — заикается Дарси, ее стремительные шаги приближаются ко мне. — Я пряталась. Я и понятия не имела. Я думала…