— Ш-ш-ш, крольчонок. — Я кашляю, пытаясь протянуть к ней свою руку, но, кажись, у меня запястье сломано. — До тех пор, пока ты веселишься…
— Ни хрена я не веселюсь! — плачет она. — Ты же ранен! С какого такого перепуга это могло бы означать, что я веселилась?
— Остановись, — соплю я, вздрагивая, когда открываю глаза. — Ты вгоняешь меня в краску.
— Кто это тебя так отделал?
Комната не перестает вращаться, но я приподнимаюсь и прислоняюсь к зеркальной стене. Я смотрю на свое отражение в зеркале напротив и содрогаюсь.
— Божечки, отметины останутся.
— Хватит прикалываться! — кричит она, хватая меня за бицепс. Когда ее пальцы покрываются кровью, она отшатывается. — Вот же хрень! Прости! Давай я помогу. Встать можешь?
— Мне нужно всего две минуточки, чтобы почувствовать свое… тело.
Она грызет ногти, приседая на корточки рядом со мной. В ее глазах отражается беспокойство. Это задевает меня. Никогда и никому раньше не было до меня дела.
Дарси дрожит, и я вдруг осознаю, что чувства взаимны. Ей, как и мне, всегда приходилось рассчитывать на себя. Два сломленных недоделок научились быть чуть менее испорченными, обретя друг друга.
— Со мной все будет в порядке, — заверяю я ее и окровавленными пальцами провожу по ее щеке, оставляя две отметины. — Это всего лишь царапина.
— Не покидай меня, — шепчет она, ее нижняя губа дрожит.
— Я никогда не покину тебя, малышка. — Я обхватываю ее за затылок и прижимаюсь своим лбом к ее. — Обещаю.
Обещание, кажется, успокаивает ее, и она приступает к делу.
Она разрывает низ своей футболки, открывая взору участок совершенной бледной кожи на животе. Невзирая на то, что я истекаю кровью и не вижу левым глазом, она, блядь, самая сексуальная из всех тех, кого я когда-либо видел одним глазком.
— Какого цвета мои глаза? — загадочно интересуется она.
— Не самое подходящее время для обсуждения цвета глаз, малышка.
— Ответь, — приказывает она, вживаясь в роль командирши, удерживая мой взгляд.
Я щурюсь, изо всех сил стараясь заглянуть ей в глаза, хотя я должен был догадаться, что это была уловка, чтобы отвлечь меня, потому что, когда я подаюсь вперед, она протягивает руку и с громким хрустом вправляет мне палец.
Она улыбается, пока я прикусываю язык.
Ее улыбка вскоре меркнет, когда ее внимание переключается на осколок стекла, торчащий из моего бицепса.
Прежде чем я успеваю отбиться от нее, она выдергивает осколок из моей руки. Она морщится, обматывая разорванную ткань вокруг огромной раны в бицепсе, а я концентрируюсь на том, как она сосредоточенно покусывает свою нижнюю губу.
Кому нужны обезболивающие, когда Дарси — мой любимый наркотик?
Я вдыхаю ее запах, и мне в одночасье становится легче дышать. Я также чувствую, что мы не одни.
— Ты?! — ахает Фосс, пялясь на Дарси, неуверенный, она ли это.
Она ухмыляется, — дьяволица расправляет свои крылья.
— Ты.
В этой комнате смеха скоро станет намного веселее.
Сначала я вижу, что Фосс не узнает Дарси, но когда это происходит, уже слишком поздно. Полагаю, он вернулся поискать свой телефон.
Дарси цепляется за осколок, который вытащила из моей руки, и вонзает его в грудь Фосса. Огорошенный, он пятится назад и врезается в зеркальную стену, отчего она растрескивается вокруг него. Славное зрелище.
Он дрожащими пальцами пытается вытащить стекло, вонзенное в его грудь, однако Дарси пинает его, вгоняя осколок еще глубже в грудину. Его рот то открывается, то закрывается, как у рыбы на суше, и никаких звуков он не издает.
— Теперь ты не ржешь, да? — кричит Дарси в рожу Фосса. — Как ржал в ту ночь, когда ты решил, что будет прикольно выебать меня в рот, так как ты — бесхарактерный клоун!
Над Дарси нависает нечто, что можно описать только как завесу тьмы, и выглядит это потрясающе. Она меняется в мгновенье ока. Это происходит потому, что она попала в место, позволяющее ей подпитать своих демонов, которые таятся под поверхностью, ожидая, когда их насытят.
Я сижу, наблюдая за происходящим с пола, потому что это звездный час Дарси.
Фосс понимает, что нужно действовать либо сейчас, либо никогда, и бросается к Дарси, которая уворачивается от него, отчего он врезается головой прямо в зеркало. Кровь пятнает стекло, образуя кровавый абрис в том месте, где его башка протаранила зеркальную стену.
Дарси хватает его за воротник, откидывая его назад, чтобы прорычать ему в морду:
— Что ты здесь делаешь, крошка?
Я в курсе, что этот разговор велся в ту ночь, которая изменила ее навсегда.