— Время для разговоров прошло, — отвечаю я, убирая пистолет с Дарси и направляя его на Уолтера.
Оба пистолета, направленные на мужчин Беккетов — моего брата и отца.
— Не желаешь признаться в своих грехах народу? — интересуюсь у Карсона, который внезапно бледнеет.
— Ты шизанутый отморозок! Стреляй в него! — рычит он на охрану, стоящую по обе стороны от сцены. Но они не прицеливаются.
— Нет! — орет Уолтер. Все будут слушаться его.
Он знает, что я не блефую.
— Августин, мы что-нибудь придумаем. Теперь, пожалуйста, опусти пистолет.
— Как насчет: нет? Слово, которое твоя женушка явно не умеет говорить.
Тереза ревет, я же ухмыляюсь.
— Ты сердишься. Я это вижу. Позволь помочь.
— Что меня выдало? — задаю риторический вопрос, после чего ударяю Карсона пушкой. — Не нуждаюсь в твоей помощи, еб твою мать.
— Пожалуйста, не трогай его. Возьми меня вместо него. — Он хлопает себя по груди, как герой, бросившийся спасать положение.
Но он пропустил замечание.
— Ты не въезжаешь? — интересуюсь, театрально закатывая глаза. — Тронуть его — значит тронуть тебя. Все в выигрыше.
— Чем я тебе насолил? — имеет наглость спросить Карсон.
Дарси собирается ударить его, но, Боже, она не может. Ей нужно выглядеть жертвой, чтобы все сработало.
Поэтому, сглотнув отвращение, бью ее по щеке — сильно, так сильно, что она спотыкается и отступает назад, держась за покрасневшую щеку.
— Ох, бедняжка! — восклицает кто-то из толпы. — Ей промыли мозги.
— Он удерживал девчонку против ее воли.
— Он вынудил пойти на этот шаг.
— Стокгольмский синдром?
Бормотания среди толпы. Дарси тоже слышит их и качает головой. Она умоляет меня остановиться, но знает, что выстрелю ей в колено, если она сделает еще шаг.
Поэтому, пока что, остается на месте.
— Ничем не насолил, кроме того, что был раздражающим уебком, — отвечаю, пожав плечами. — А вот то, что ты делал с другими... — И свищу. — Однако самое страшное — это то, что сделал твой батя.
Интерес толпы возрастает. Кому не нравятся скандальчики?
Времени медлить нет, поэтому киваю Гюнтеру, компьютерному гику, которому заплатил тысячу долларов, чтобы положить всему конец. И пришло время положить всему конец по-библейски.
За моей спиной на экране мигает первое уличающее доказательство, которое я откопал в кабинете Уолтера. Гости читают его, и это занимает минуту, но когда они дочитывают о преступлениях, которые совершил Карсон и за которые его никогда не привлекали к ответственности, скоро понимают, к чему все идет.
Страница за страницей мелькает перед ними, пока я выношу на всеобщее обозрение грязное бельишко окружного прокурора.
— Сын Эйлин сидит в тюрьме за это преступление, но Карсон был виноват? И окружной прокурор знал? — произносит кто-то с отвращением.
Уолтер ахает, но вскоре его лицо искажается ужасом, когда он понимает, что я нашел то, что еще было спрятано в его тайном тайнике.
— Привет... папочка. — Ухмыляюсь. Насколько я знаю, семейные встречи бывают классными.
Восхищение гостей сменяется отвращением, когда выясняется, каким поганым игроком на самом деле является Уолтер Беккет. Местный герой и его сын предстают в образе мерзких тварей.
Я не только опозорил Беккетов, но и половину судей города, советников и всех остальных, кто приложил руку к защите социопата.
Моя работа закончена.
— Я бы с удовольствием остался поболтать, но мне нужно кое-куда. Двигайся, золотой мальчик.
Карсон пристально смотрит на отца, умоляя помочь, но не повезло.
Уолтер ошеломлен тем, что его переиграл такой, как я. Он знает, что сам создал этого чудовища.
— Будете преследовать меня, и клянусь, я убью его. Ты обязан мне.
Уолтер стоит высокомерно, ничуть не колеблясь. Это еще не конец... это только начало. Карсон внезапно проявляет характер и бьет меня локтем в живот, застигая врасплох.
Он пытается отбить пистолет. Другой я направил на Дарси, предупреждая ее, что если она двинется, то выстрелю. Ни в коем случае нельзя допустить промашку. Если она хоть намекнет, что добровольно участвует в происходящем, то пойдет ко дну вместе со мной.
Не в мою смену.
Мы с Карсоном боремся за пистолет. Неохотно признаю, что у придурка есть преимущество, благодаря тому, что меня пырнули ножом, избили и пнули колено резаком, но это ни за что не закончится тем, что Карсон станет героем.
Мы отчаянно деремся; истерия толпы нарастает. У меня есть секунды, чтобы одолеть его, прежде чем охрана откроет огонь по этой сцене. Карсон догадывается о травмах и ударяет в плечо, отчего ослабляю хватку на пистолете, но не отпускаю.