- Убью!
Одно маленькое слово из уст маленького ребенка! Но какой эффект он произвел. Парни, увидев летящего на них мальца, с черными злющими глазами, с угольными волосами, разметавшимися на ветру, и с камнем в руках, испугались не на шутку. И решили прекратить свои злобные игры, пока озлобленный малыш не наставил им синяков и ушибов.
- Робби, что здесь случилось? – неожиданно услышал за спиною мальчик голос матери, как только его обидчики убрались прочь. – Зачем те парнишки испортили вещи?
- Они меня ненавидят, мамочка, - прошептал тихо Роберт, когда девушка сравнялась с ним, прикоснувшись ласково к его плечикам. - Почему меня все ненавидят? Папа, бабушка, ребята.
Дороти наклонилась и прижала малыша к своей теплой груди, крепко обхватив его руками. Она все еще тяжело дышала от того, что быстро бежала, услыхав крики. Дороти решила, что ее малышу нужна была ее помощь, и она не ошиблась.
- Главное, помни, малыш, я тебя очень люблю, - молвила она ему на ушко, целуя крепко в щечку. – Ты самое дорогое, что у меня есть, сынок.
- Я тебя тоже люблю, мамочка. Прости, что тебе придется снова перестирывать все эти вещи. Я тебе обязательно помогу. Вот увидишь.
- Хорошо, малыш. Хорошо. Только не плач, мой маленький. Давай вытрем твои глазки, мой сладкий, - Дороти стала вытирать промерзлыми пальчиками горячие слезинки, катившиеся по щечкам ее малыша. – Скоро ты вырастешь, и больше никто тебя не будет обижать. Все будут боятся тебя и уважать.
- Если бы у меня папа был лордом и жил в таком замке, как Бертольдшир, то никто бы не смел надо мной потешаться. Они бы меня все уважали и боялись. И ты бы тогда была женой лорда и хозяйкой замка. И тебе бы не приходилось стирать грязную одежду бабки Авроры и отца Гаврилия в ледяном ручье…и…
- Малыш, не называй так своего отца. Ты же знаешь, как он этого не любит.
- Думаю, не больше, чем меня лично.
- Робби, ты должен любить своего отца, каким бы он ни был.
- Но и отец должен любить своего ребенка, каким бы он ни был.
- Какой же ты у меня упрямец! В кого ты только такой уродился умный?!
- Точно не в отца Гаврилия или бабку Аврору. А еще если бы у меня были такие лошади и карета, которые проехали несколько минут назад по этой вот дороге. Мамочка! Какая роскошная это была карета! Такой даже нету у нашего виконта Крекстона. А какие черные лошади были запряжены в экипаж! Это, наверное, сам король проезжал мимо. Я клянусь, тебе, мамочка. На кучере была такая дорогая одежда, что даже наш лорд так не одевается. Вот бы мне прокатится в такой карете. Хотя бы на козлах! Нет, хотя бы вместо багажа.
- Маленький мой, ты бы не удержался на заднем месте. Упал бы и покалечился. А я бы тогда плакала. Ты этого хочешь, мой хороший? Чтобы твоя мамочка страдала?
- Нет, конечно, мамочка. Я не хочу, чтобы ты плакала.
Миссис Стокми нежно гладила сына по его черным волосам, грустно и глубоко вздыхая.
«Если бы шесть лет назад я не вышла замуж за отца Гаврилия, то возможно ты бы и ездил в такой роскошной карете и был бы не хуже самого виконта Крекстона. Хотя ты бы и считался бастардом знатного лорда, а я падшей женщиной и его любовницей, но мы бы не бедствовали так, как сейчас. Но нас бы тогда не принимали в знатном обществе! И я бы навлекла позор на свою семью. А этого я не могла допустить. Благодаря мистеру Стокми, который дал мне свое имя, я по-прежнему с гордостью смотрю людям в глаза. И моя семья гордиться мной, потому что быть женой священника считается почетно».
Сердце бедной девушки разрывалось на части из-за боли и жалости к собственному сыну. Она раздумывала, верно ли поступила, когда сбежала от родного отца Роберта.
7
Спуск с холма занял больше получаса. Бертольд приблизил коня к ручью, внимательно наблюдая за тем, как бедняжка, не разгибая спины, трудиться над грязными тряпками. В сторонке от нее лежала уже целая куча выстиранной одежды.
- Бог в помощь, миссис Стокми! – бросил мужчина, поравнявшись лошадью с девушкой, которая вздрогнула и вскочила от неожиданности, выпустив белую сорочку из рук.
- Ой, прости меня, милая! – стал просить прощения Бертольд, спустившись с коня. – Не хотел тебя пугать.