- С ним, - согласился он.
- И чего они тебе наговорили, чтобы оправдаться?
- Ничего.
- Как это?
- Я с ними не разговаривал, милая. Я просто увидел Сторми в конюшне и решил, что …
- И что ты решил? Ты их видел или нет? Ты заходил в дом? Там горел свет?
- Успокойся, Марджи. Свет в доме не горел, и я их не видел собственными глазами. Если тебя это интересует.
- Да, это. Почему ты решил, что и Кетрин находиться в том доме? Возможно, она где-то бродит в лесу, если уже не замерзла в снежных сугробах? Моя Кети, моя малышка, - в родном голосе Бертольд услышал истерические нотки, а в глазах увидел слезы. Его сердце сжалось от тоски и муки. Ему хотелось забрать всю боль любимой себе, чтобы она так жутко не страдала.
- Милая, хотя сквозь окно ничего и не было видно из-за отсутствия света, но я слышал звуки собственными ушами, которые свидетельствовали о том, что Ричард был не один.
- Что за звуки?
- Ну, сладкая моя, а какие звуки слышны из нашей спальни, когда мы запираемся там, чтобы уединиться ото всех?
- О Господи! Моя Кетрин и твой племянник? Наедине? В избушке?
- А чему ты удивляешься, родная? Таким же способом у них появился такой замечательный малыш, как Робби. Наверное, делают сестренку для него.
- А почему ты решил, что с Ричардом моя Кетрин? В той избушке может быть кто-то другой. Он такой любвеобильный жеребец, что осеменяет каждую юбку. Возможно, с ним его любовница, которую он привез с собою из столицы? Она ведь пропала также этим вечером.
- Это не может быть маркиза Ботем.
- Почему?
- Потому что эта женщина сейчас находиться совсем в другом месте. Правда, занимается тем же, что и Ричард, но совсем с другим мужчиной. Как с мужчиной? С мальчиком. Правда, очень смазливым, - который выглядит старше, как на свои пятнадцать лет.
- О ком ты?
- О сыне нашей кухарки.
- Считай, что эта дамочка уже не наш гость. Завтра к вечеру ее ноги не будет у нас дома! Не потерплю измен.
- Марджи, но Ричард и леди София не женаты. Это нельзя назвать изменой.
- Мужчины! Как вы все искажаете! Измена – она измена! Пусть мужчина и женщина не состоят в браке, но это сути дела не меняет. К тому же Бертольдшир не постоялый двор и не бордель, где можно предаваться греху. Это могут делать только супружеские пары.
- Ладно, родная, не буду с тобою препираться.
- Но возможно, там баронесса Уоррик. Я видела, какими глазами пожирала эта женщина твоего племянника, когда этого не видела София. Тоже мне подруга!
- Нет, баронесса Уоррик вместе с маркизой Ботем предаются греху с тем юнцом. Похоже на то, что они не брезгуют делиться между собою даже любовниками. А возможно, они даже вместе предаются всяким усладам без мужчин?!
- Берти, фу, какие гадости ты говоришь! Как это мерзко!
- Для тебя – да, но для них – нет.
- А что если с Ричардом мисс Шарлотта Стокми? – продолжила виконтесса перечислять всех возможных кандидаток на роль любовницы герцога Эштона, по-прежнему не веря тому, что ее племянница может быть именно той девушкой, с которой тот предается сейчас любовным утехам в охотничьей избушке. – Я видела, какие пылкие взгляды бросала она на него этим вечером. Да и не только этим вечером. Она уже давно на него поглядывает. Она как, никто другой, мечтает стать герцогиней Эштон.
- Милая, хватит отрицать очевидное. В той избушке сейчас Кетрин и Ричард. И они занимаются любовью. Давай оставим их в покое. И может лучше последуем их примеру, а, сладкая моя пампушка, мой арбузик сладкий! – Мужские руки потянулись к женщине, обхватив ее в нежные объятия.
- Это я пампушка? – обиделась виконтесса. - По-твоему я толстая? Да?
- Нет, ну что ты, родная моя.
- Я круглая, как арбуз?
- Нет, Марджи, - продолжил мужчина убеждать жену в обратном, обратившись к супруге по имени, чтобы у той не было больше возможности придраться к нему.
- Похотливый жеребец! Ненасытный зверь! Руки прочь от меня, кобель!
Марджери ударила супруга по рукам, усыпив его страсть в самом зародыше.
- Бертольд, ты лучше подумай, что будет, когда мисс и миссис Стокми вернутся домой и не застанут там Кетрин. Надо так сделать, чтобы моя племянница возвратилась раньше этих женщин.