- Не смей называть моего сына ублюдком и бастардом! – закричала она, выровнявшись рядом с капризной племянницей и в упор глядя ей в глаза. - Ты меня поняла? – Миссис Стокми в эту минуту являла собою столь грозное зрелище. Любящая мать, - словно хищная львица, готовая перегрызть горло любому, кто попытается обидеть ее детеныша, - взяла верх над ее робостью и покорностью. – Если ты посмеешь еще раз назвать моего Робби крысенышем, то я тебе все глаза выцарапаю! Ты меня поняла, разодетая кукла?
Мисс Стокми от неожиданности так испугалась гнева тетушки, что инстинктивно сделала несколько шагов назад, чуя опасность, которая исходила от озлобленной матери, защищающей доброе имя своего ребенка. От страха она потеряла дар речи, совсем забыв, кто должен править балом.
- И если ты немножко станешь думать, то поймешь, что я родила ребенка от герцога Эштона еще до того, как ты узнала о его существовании и воспылала к нему любовью. Так что я тебе дорогу не переходила и его светлость не уводила у тебя, племянница!
Но за минуту вспомнив, что кто здесь королева, начала снова свое наступление, продолжив гнобить свою подданную.
- Ну, как не уводила! А за кем он погнался вчерашним вечером? Где вы пропадали целую ночь? Этим вечером его светлость должен был сделать мне предложение руки и сердца, признаться мне в любви, попросить стать его герцогиней и осчастливить его одинокое сердце, а не бегать за тобою. Это ты испортила мой столь идеальный план. - С каждой следующей репликой миссис Стокми теряла свой запал и смелость. - Ты разбила мою судьбу! Наплевала мне в лицо. – Она снова стала походить на загнанного и затравленного зайчонка, стоящего на задних лапках перед свирепым волком. - Ты изменила моему дядюшке, выставила его на посмешище. Ты шлюха и разлучница! – Ее лицо покрылась красными пятнами, свидетельствующими о ее раскаянии и стыде из-за своих пороков. - Твое место в аду, на раскаленной сковороде! Ты будешь гореть в геенне, и вариться в кипящем котле вместе с такими же грешниками, как ты! Твоя нежная и белоснежная кожа слезет и покроется волдырями, а эти рыжие патла сгорят прямо на тебе от адского пламени. Вот тогда их и можно будет назвать пламенными!
Заметив, что ее тетушка присела тихо на краешек кровати, прекратив оправдываться, тем более бросаться на нее, защищаясь, Шарлотта поняла, что одержала победу над изменницей и разлучницей. Ее глаза зажглись полыхающим огнем, а на лице засияла победоносная улыбка, когда она поняла, что ее слова возымели то воздействие, которого она домогалась. Расправив свои плечи, она с высоко поднятой головой и с царственной осанкой стала вышагивать из стороны в сторону, как победительница перед побежденной.
100
- Если ты не будешь делать, что мне надо, то я всем расскажу, кто такая на самом деле мисс Бартон. Или как там тебя на самом деле зовут? Хотя это не имеет значение. Здесь ты серая и невзрачная миссис Дороти Стокми. Тебя все станут презирать. Почтенная жена отца Гаврилия в отсутствие мужа отправилась на бал-маскарад под маской и чужим именем, изображая из себя юную мисс на выданье. Все будут шокированы твоим неприличным поведением. Интересно, что скажет на это сам дядюшка? Да, он тебя так побьет, что ты еще месяц не сможешь смотреть на свои гадкие жабьи глазки, и улыбаться всеми своими ровными, белоснежными зубками. Он их тебе повыбивает. И правильно сделает. Тогда твое личико станет действительно уродливым. И тебе больше не придется прятать свою красоту, потому что ты действительно станешь беззубой, косой, с искривленной челюстью, с выпученными глазами и с синяками на личике, которое посинеет, а потом пожелтеет, пока ссадины будут сходить. В таком уродливом виде его светлость, герцог Эштон, тебя разлюбит и больше не захочет тебя видеть.
Озлобленная мисс Стокми наклонилась возле постели, где сидела ее тетушка, и подняла платье, валявшееся на полу. Она приложила его к себе, разгладив складки, любуясь своим отражением в окне, как это недавно делала та. Но поняв, что ее тетушке оно шло лучше, на ее лице появились желваки, а губы сжались от обиды и злобы в трубочку, от чего та стала похожа на индюшку, клюющую зерно.
- Оно мне подошло бы лучше! – заявила она, забавляясь унылым состоянием родственницы, радуясь ее искаженным от боли лицом. - Я бы в нем сверкала на балу. А тебе оно не идет совсем, да и вряд ли когда-нибудь еще понадобиться. Так что вот тебе ножницы, - увидев на столике этот инструмент, она подала его девушке, - и разрежь его на куски. Будет, чем пол протирать.