К мальчику и женщине подошел мужчина. Он оказался священником. Что-то тихо молвив им, он двинулся улицей. Женщина, встав с колен, взяла мальчика за руку и последовала за мужчиной. Видимо она была его женой. А этот малыш был его сыном.
- Милорд, простите меня, наглеца, - услышал Ричард мужской голос со стороны кареты. – Но лошади уже замерзли. Смотрите, как копытами бьют, бедняги.
- Да-да, конечно, - ответил он, посмотрев на кучера. – Я уже иду. А ты случайно не знаешь вот ту странную пару? – спросил Ричард, указав рукою на священника и его семью.
- Ну, как их не знать! – молвил быстро мужчина, кутаясь в меховое пальто и стуча собольими ботинками о ледяную землю, чтобы хоть как-то согреть промерзлые пальцы ног. – Это отец Гаврилий и его жена с сыном.
«Отец Гаврилий?! – герцог Эштон напрягся от услышанного имени. – Также как и тот, что должен был обвенчать нас с Кети».
- Странная пара, да? – продолжал тем временем кучер. - Все так считают, когда их видят. Местные за глаза их зовут красавица и чудовище!
- Странно, но что-то я не заметил, что эта женщина блещет красотою. Она, как раз под стать жене священника, хочу заметить, такая же блеклая и серая.
- Ну, что вы, милорд! Миссис Стокми, хотя и не блещет красотою, но уродиной ее ни как не назовешь. Конечно, бедняжка одета, как нищая. Ведь живут они в бедности и нищете. Правда, отец Гаврилий так не считает. Он ведь как все страшно верующие священнослужители, считает, что все священники должны жить, как Иисус Христос, то есть…
- То есть влачить нищенское существование, - перебил мужчину Ричард.
- Смиренное существование без разных соблазнов будет правильнее, милорд, - добавил тот.
- А малец - их сын?
- Да, милорд. Правда, за глаза поговаривают, что он, ну, никак не ребенок отца Гаврилия.
- Неужели? И почему все так считают?
- А вы не видели нашего батюшку? Ни кожи, ни рожи. Такой длинный, тощий с длинным носом и редеющими рыжими волосами. Кожа смуглая, желтоватая. А Робби хотя и светлокожий, как миссис Стокми, но совсем на нее не похож. И странно, что глаза у сорванца черные, в то время как у матушки – зеленые, а у батюшки – голубые. К тому же волосы у мальца черные, как смоль. Скажите мне на милость, лорд Эштон, откуда у рыжеволосой пары может быть черноволосый ребенок.
- А что миссис Стокми также рыжеволосая? – спросил осторожно Ричард, затаив дыхание, ожидая ответа.
- Да, - подтвердил утвердительно кучер. – Правда, никто на свои собственные глаза этого не видел, потому что миссис Стокми на людях никогда не снимает чепчик. Но наша Пегги говорит, что однажды видела, как рыжее пасмо выглянуло из-под головного убора Дороти Стокми. С тех пор все и считают, что и жена отца Гаврилия также рыжеволосая.
Сердце Ричарда стало бешено колотиться сразу после слов мужика о том, что мать мальчика имеет зеленые глаза. А после последних слов, что родители Робби оба рыжие, - ему вообще стало нечем дышать. Он стянул меховую шапку с головы и расстегнул пальто, а затем и камзол. Ему стало так жарко, что он сразу забыл о морозах, царивших на улице.
«Это еще ничего не значит, Ричи. Успокойся. Миссис Стокми - не твоя Кети. Да и Кети вообще уже давным-давно не твоя, если она когда-нибудь и была твоей. Схожесть малыша с тобой – еще ничего не значит. Хватит себя мучить! Прекрати это немедленно! Выбрось это из своей головы! Не смей даже думать о ней, дурак!»
- А сколько малышу лет? – поинтересовался герцог, даже не заметив, с каким волнением ждет ответа.
- Где-то пять, милорд.
Ричард напрягся от этого.
- А отец Гаврилий местный? Я имею в виду – он здесь родился?
- Да, сэр. Он местный. Он тут родился. А вот миссис Стокми не из этих краев. Отец Гаврилий привез ее аж из самой Англии. Ну, так поговаривают. Миссис Дороти впервые увидели здесь уже беременной. И Роберт родился здесь.
- И когда мистер Стокми привез свою жену сюда?
- Примерно пять с половиной лет назад, милорд. Если я правильно считаю.