«А вот весь Лондон больше полугода судачил об этом. Точнее о несостоявшейся нашей свадьбе. О том, что от самого завидного жениха сбежала невеста!»
- Каким посмешищем я был тогда!
«Однако мне было в то время все равно. Пока вся столица считала, что мисс Бекетт сбежала от меня, - потешаясь надо мною за моею спиною, открыто, конечно, никто не говорил мне такого, - я считал, что она пропала, что ее похитили и что ей грозила опасность».
- Дурак! – Герцог Эштон так громко выкрикнул, что его конь стал на дыбы, еле не сбросив седока со своей спины на промерзлую землю, устланную белым снегом.
Фыркая, он за минуту успокоился, поглаживаемый надежной рукою своего хозяина, и успокаиваемый тихими словами.
- Прости меня, мальчик, - тихо шептал Ричард своей лошади. – Эта женщина сведет не только меня в могилу, но и тебя, если я не буду осторожен.
Пустив Сторми тихим галопом, мужчина задумался, вспоминая прошлые годы страданий и адских мучений, пока он искал свою любимую, пропавшую невесту. Более двух месяцев он считал, что какие-то ублюдки похитили Кети с расчетом на выкуп, но никто не требовал выкупа, и Ричард начал думать, что его тайный недоброжелатель или враг решил так ему отомстить за что-то. За что именно, он только догадывался. Наверное, зависть принудила мерзавца пойти на такое. Многие завидовали его высокому положению в обществе, титулам, деньгам, многочисленным любовницам, красоте, его славе «самого завидного жениха во всей Англии».
Ричард припомнил, как сходил с ума первые дни, ужасаемый неизвестностью того, где могла быть Кетрин, была ли она во здравии и сохранности. После того, как он узнал от ее тети и отца, что девушка у них не появлялась, он нанял детектива, самого лучшего, по совету Дерека, чтобы начать немедленные ее поиски. Повсюду были развешаны ее портреты, нарисованные умелым художником по его словам. Весь Лондон гудел об этом, но после месяца безрезультатных поисков полицейские бросили это дело, все более убеждаясь в правоте тех, кто считал, что мисс Бекетт просто скрылась от него добровольно. Хотя и были те, кто придерживался его мнения о том, что девушку похитили. Правда, их мысли немного отличались. Герцог считал, что Кетрин не могла его бросить из-за великой любви к нему, а сплетники – из-за выгоды, которая последовала бы после столь блистательного союза. Ведь какая здравомыслящая мисс могла по собственной воле сбежать от такого красивого и мужественного мужчины, о ночи любви, с которым мечтала каждая девица и женщина в возрасте от пятнадцати до сорока лет, тем более, стать герцогиней Эштон?
«Сбежавшая невеста» - так считал комиссар полиции, закрыв дело после полтора месяца поисков, которые ни к чему не привели.
«В первый вечер я все ждал и ждал, что Кети скоро вернется и скажет, что … - думал про себя Ричард, медленно ехавший верхом. – Что скажет? А мне было тогда все равно, что она скажет, только бы поскорее вернулась, и я мог бы забыть это, как страшный сон. Но время бежало, мне еле удалось уложить Джонни в постель и убаюкать. А потом я мучился наедине, снедаемый тревогой и самыми худшими опасениями. Часы бежали, отстукивали полночь, потом час, два, три… Я как-то придремал на часок, потому что на часах было уже четыре. Далее я спустился - проверить спит ли Джонни. Потом бродил домом до самого утра. Как стало светать, а Кетрин все еще не вернулась, я направился в конюшню, оседлал тебя, Сторми, - мужчина похлопал коня по крупу, - и направился в Лондон. Барон Бекетт и миссис Невистон сообщили мне, что Кетрин уехала работать гувернанткой. К кому именно они не сказали, потому что девушка не желала иметь ничего общего со мной. Но мне этого и не требовалось. Я и так знал, куда она поступила работать. Ведь она по счастливому, - для меня, - стечению обстоятельств нанялась гувернанткой в моем доме. Об этом ее родственники не знали, потому что считали, что она воспитывает сына виконта Кернтона, под чьим именем я давал оглашение о требовании гувернантки для воспитания пятилетнего мальчика. Кетрин сама не знала, что едет присматривать за моим сыном. Похоже на то, что она так им и не сообщила об этом. Я не желал их зря расстраивать, ведь у барона Беккета было больное сердце. К тому же я надеялся в скором времени найти свою дорогую пропажу, и надавать ей хорошенько по ее соблазнительному заду, чтобы она больше такого никогда не делала. Но до вечера второго дня она так и не явилась. Джонни плакал, не хотел играть и кушать, я устал следить, чтобы он не убегал из дому на поиски мамочки. Как-то удалось приспать мальца, а затем я вырубился и сам после ночи без отдыха и сна. Проснулся я от того, что Джонни плакал, ему приснился жуткий кошмар о Кетрин. Малыш не помнил, что именно, но ему после этого было страшно, и я не мог его никак успокоить. По совету старой няне Эштонов мы налили в молоко какое-то успокаивающее средство, в состав которого входил опиум. Это сработало сразу. Джонни уснул».