37
Аврора не видела старшую внучку больше двенадцати лет с похорон ее матери, первой жены ее старшего сына Генри, которая умерла при родах второго ребенка. Это был мальчик, будущий наследник почетного титула барона Нильдерстоун. К сожалению, ее сын больше не имел сыновей после второго брака и этот титул после его внезапной кончины перешел далекому родственнику из северной Ирландии так, как ее младший сын занимал сан священника и придерживался аскетизма. Быть бароном и духовным лицом было противоестественным для аскета и для священнослужителя. Из-за этого титул барона Нильдерстоун, которым Генри владел всего пятнадцать лет, перешел к мистеру Дариусу Балвину. Генри Стокми получил баронство в наследство от троюродного дядюшки со стороны бабки, который скончался, так и не произведя на свет наследника мужского рода. По стечению обстоятельств или из-за семейного проклятия, но титул барона Нильдерстоун снова перешел в другую семью. И, похоже, что очень скоро опять перейдет другому дальнему родственнику, потому что, имея четырех дочек и ни единого отпрыска мужского рода, Дариусу с его шести десятью пятью годами так и не светило обзавестись сыном в будущем. То ли судьба, то ли проклятие, но один из Нильдерстоунов совершил какой-то смертный грех из-за чего их род и фамилия были проклятыми и Господом и людьми. И за это их древо должно исчезнуть навеки.
- Дай, я на тебя посмотрю, милая, - ворковала Аврора, рассматривая девочку со всех сторон, словно новое платье. – Ты меня не узнаешь? Ну, конечно! Какая же я дурочка! Как ты можешь меня узнать, если никогда не видела прежде. Это твоя сестра должна меня помнить. Мы с нею виделись много лет назад, когда она была примерно твоего возраста, что ты сейчас. Я твоя бабушка. А тебя зовут Эн? Да? Я помню Генри, твой папа, - женщина взяла девочку за руку, - покойный, - пустив наигранную слезинку, исправила она, притронувшись платочком к щеке, кабы вытирая, - писал мне, когда еще был жив.
- Анет, - настояла на своем девочка, измерив бабушку холодным и уверенным взглядом, давая этим понять, что звать ее нужно так, а не иначе.
- Какая ты уже большая, Анет! – улыбнулась миссис Стокми, соглашаясь с внучкой. - Лет то тебе сколько? Тринадцать, наверное?
- Нет, прошлой весной исполнилось десять, - ответила дочь покойного барона Нильдерстоун, внимательно изучая свою бабушку.
- А выглядишь намного старше, милая.
- Да, я знаю. Мне все об этом твердят.
- А где твоя старшая сестра?
- В карете.
- В карете?! – удивилась Аврора, отпустив руку ребенка. – А почему она не выходит оттуда? Уснула в дороге, бедняжечка?
- Нет, просто не желает выходить, - спокойно сообщила девочка, прекрасно понимая, что слова, брошенные ее сестрой перед самым приездом, предназначались только для их с нею ушей, а не для ушей семейства Стокми. Более того, те ни в коем случае не должны были ведать о нежелании ее старшей сестры приезжать сюда. Но из-за того что ее любимая сестренка этим утром не поделилась с младшей родственницей вкусным яблоком, сожрав его самой целиком, та решила ей отомстить таким коварным способом, при этом притворившись, что она, будучи кабы еще слишком маленькой, просто не понимает, что выдавать чужие тайны некрасиво и неприемлемо в уважаемом обществе.
- Не хочет выходить?! – страшно удивилась миссис Стокми, закатив глаза к небу. - Почему? Она боится, что вас плохо примут в доме вашего дядюшки?
- Нет, она ничего не боится. Моя сестра очень смелая и бойкая, умеет за себя постоять. Вы ей пальца в рот не кладите, а то она его откусит. Она слишком упрямая и капризная, всегда добивается того, чего хочет, и для нее не имеет значения – приемлемо это или нет.
- Неужели? Так чего же она не выходит наружу? Ей же придется все равно выйти оттуда. Она ведь у тебя не глупая, понимает это, да? Ведь ей должно быть уже двадцать лет, если я не ошибаюсь. Достаточно взрослая, чтобы начать поиск своего сказочного принца на белом коне. Тогда как она найдет его, если будет сидеть в карете?
- Как вы сами заметили, бабушка, она не глупая, и понимает, что в этой глуши вряд ли водятся прекрасные принцы! Поэтому она сидит там и горько рыдает. Все ее сказочные кавалеры остались в Лондоне. И вряд ли кто-нибудь из них во имя великой любви к ней сделает такой великий подвиг и примчит за нею на белом коне в эту дыру, в которую она была вынуждена приехать.