Гаврилий тяжело вздохнул. Придется ему кормить два голодных рта до скончания своих дней. Или возможно только один. Если меньшая девчонка вырастут более рассудительной и поймет, что да к чему, и решит, что все-таки союз с простым фермером не такая уж плохая участь, нежели сидеть в девках всю свою жизнь на попечении их сердечного и гостеприимного дядюшки. Эта мысль немного подняла ему настроение, и он даже стал подпевать себе под нос хваленые оды, которые пели прихожане его церкви каждую неделю.
После того, как сундуки были выгружены, кучер и его помощник направили кареты в Абердиншир, чтобы успеть до вечера туда добраться по такой плохой дороге, простившись с милыми барышнями и их родственниками.
- Куда тянуть-то вещички, преподобный? – спросил сосед мистера Стокми, которого он привел, чтобы тот помог с вещами неожиданных гостей.
- Следуйте за мной, - ответил он, взяв в руки маленький свиток, ведя за собою мужиков, которые тащили тяжелые сундуки.
***
Минуя зеркало в прихожей после того, как она разобралась с горелым мясом, миссис Стокми задержалась возле него. Пальчики сами притронулись сначала губ. Они не были уже такими пухлыми, как раньше. Потом прикоснулись щек, которые уже потеряли свою бывшую прочность и форму, а потом и шеи, которая как ничто в ее внешности, теперь выдавала ее настоящий возраст. Развязав ленты на шляпке, она ее сняла. Ладошка легла на лоб, а потом прошлась по седеющим волосам, будто этот жест вернет ей ее прежний цвет.
- Ненавижу! – воскликнула она слишком громко. Это услышал ее сын, проходивший в эту минуту мимо нее после того, как все сундуки его племянниц были занесены в дом.
- Кого вы ненавидите, матушка? – спросил он ее. - Ненависть – один из семи смертных грехов, помните об этом, - стал он корить собственную родительницу.
- Да-да, милый, я знаю, - быстренько нашлась, что выдумать Аврора, изображая из себя страждущую мать, убитую горем потери, - только так сложно, когда теряешь ребенка. Пусть и взрослого.
- Да, матушка, я также скорблю за Генри, - мужчина положил руку на плечо матери, легонько сжав его, пытаясь хоть чем-то утешить убитую горем женщину.
- А я даже с ним не простилась и не проводила его к месту его вечного упокоения. – На глазах у Авроры стояли слезы утраты. Только были они не из-за потери собственного сына, а из-за потери молодости и красоты. А ненависть она испытывала к собственной внучке, а не к тем силам, что забрали ее ребенка у нее.
Аврора Стокми не умела любить, даже собственных сыновей. А тех она даже ненавидела за то, что те отобрали у нее красоту, осиную и идеальную талию, вознаградив взамен обвисшей грудью и многочисленными растяжками по всему телу. А еще за пережитые муки при их рождении. Разве ведали они, сколько мучений они ей причинили, выталкиваясь из ее лона, являясь в этой мир? А своего старшего сына Генри она особенно ненавидела, потому что он не забрал ее к себе, когда стал баронетом, а оставил ее влачить нищенское существование в той глуши, где продолжал жить ее младший сын. Она ведь так радовалась за него, узнав, о том, что он станет следующим бароном Нильдерстоуном. Женщина мечтала, что поселиться вместе с сыном в огромном особняке, недалеко от самого Лондона. И, как любящая мать столь почетного аристократа, будет носить красивые, дорогие наряды и украшения, ходить на балы и вечера, вращаясь в самых высших кругах общества, кушать самые изысканные лакомства французских поваров, слушать оперетты и любуясь игрой самых известных актеров и актрис Европы, и даже сможет предстать пред самим королем Англии.
- Так тебе и надо, гадкий мальчишка, - молвила она, продолжая вглядываться в свое отражение, когда Гаврилий оставил ее наедине, удалившись за племянницами. – Надеюсь, что ты сейчас горишь в аду за то, что посмел оставить свою мамочку в этой дыре, когда тебе выпала такая удача стать бароном Нильдерстоуном и зажить жизнью аристократа, позабыв о собственной родительнице.
40
Утро выдалось очень солнечным, хотя вчерашний день с капризами природы выдался для виконтессы Крекстон очень неприятным, и она считала, что следующий день будет таким же гадким, как и предыдущий. Хотя солнышко ярко светило в окно на улице был жуткий мороз, поэтому женщина не спешила вылезать из теплой постели. Она наслаждалась уютом, царившем в супружеской спальни, где она со своим мужем провели не одну бессонную ночь. На ее лице играла загадочная улыбка и глаза засияли от сладких воспоминаний, пока она нежилась в огромной кровати, ожидая, когда Бертольд принесет ей сладких булочек.