- Все мои платья приняли неряшливый вид, и я даже не знаю, как это исправить, - Шарлотта заходилась причитать горькими слезами, от чего верх платья, что было в ее руках, промок. - Чем горничные избавлялись от складок?
- Не плач так, Лотти, я тебе помогу, - стала утешать бедняжку ее тетушка, которая не осталась безучастной к слезам племянницы, она не могла спокойно стоять, когда возле нее кто-то страдал и мучился от боли или горя.
Миссис Стокми младшая направилась на кухню разогревать утюг. Девочки наблюдали за действиями их старшей родственницы с большим любопытством. Странный железный агрегат, столь тяжелый, что хрупкая девушка еле его держала двумя руками, выпускал пару, пока та очень умело водила им по ткани. Складки исчезали, будто по велению волшебной палочки.
- У тебя золотые руки, Дора, - похвалила умелицу Анет. – Учись, Лотти, как надо гладить вещи. А то после свадьбы тебя ждет такая же участь, сколь прекрасных принцев в этой глуши нету, даже лорды или простые джентльмены предпочитают этому шотландскому захолустью Лондон или какой-нибудь другой английский город. Так что хорошенько смотри, как надо этот агрегат разогревать, чтобы муж тебя не побил из-за оставленной складочки на его рубашке.
- Я не выйду замуж за деревенщину, лучше останусь старой девой, чем влачить такое жуткое существование.
- Надо было не вертеть носом, перебирая кавалерами, как перчатками, теперь ты была бы виконтессой или на худой случай баронессой, у которой имелась бы горничная, чтобы гладить хозяйские вещи, и не одна, а целый штат служанок.
- Замолчи, вошь кусючая! Не лезь, куда тебя не просят.
Анет страшно обиделась на старшую сестру за новую кличку, поэтому выбежала из кухни.
- Не хорошо так обзывать свою сестричку, Шарлотта.
- А что она надо мною измывается! Ее радует, что мне придется выйти замуж за фермера или простого конюха. Разве хорошая сестра так бы поступила?
- Она еще маленькая, всего не понимает. А ты уже взрослая, юная леди, должна себя соответственно вести. Ты должна радоваться, что у тебя имеется сестра. Ведь ни мамы, ни папы у тебя больше нету. Анет – твоя единственная родная кровиночка. Помни об этом, Лотти. Ни бабушка, ни дядя не будут тебя так любить, как твоя родная сестричка.
- Нетти меня не любит, как и я ее. Она меня презирает и вечно надо мною насмехается, говоря мне гадости.
- Ты не права, Лотти, на счет того, что она тебя не любит, да и что ты ее не любишь. Этого не может быть.
- Может, Дора, может.
- Где-то глубоко в душе, вы храните сестринскую любовь друг к другу.
45
Девушка продолжала настаивать на том, что они с сестрой ненавидят друг друга, пока ее добрая тетушка гладила ее платье, изредка останавливаясь, чтобы дать передохнуть своим измученным рукам, которые у бедняжки жутко болели после недавней стирки в ручье. Кроме того у нее ломило спину от усталости, от чего она закусывала губы, чтобы не кричать, и не тревожить этим свою родственницу, надоедая ей своими причитаниями. Жалеться другим и вечно причитать считалось ее мужем смертным прегрешением, не одним из двенадцати, как говорилось католической церковью, а одним из тридцати трех смертных грехов, который за догмами аскетизма и отречения от всего сущего считался более распространенным среди мирских людей.
Окончив глажку такого дорогого платья, миссис Стокми вздохнула с облегчением, радуясь тому, что не пропалила случайно ни единой дырочки старым утюгом на этой изысканной ткани. Этот агрегат годился только для простой одежды, а не для шелков.
- Какая прелесть! Ты волшебница Дора! У тебя золотые ручки, милая моя тетушка! Ты сделала меня самой счастливой девушкой на свете. Дядюшке Гаврилию страшно повезло иметь такую безропотную и умелую жену!
Шарлотта поблагодарила свою спасительницу, убежав с платьем в свою комнату, переодеваться. А миссис Стокми после хваленых слов девушки начала готовить обед, время от времени забегая в комнату к племяннице, чтобы помочь той с вещами.
Сначала она сама перетаскала тяжелые сундуки в одно место, чтобы те не путались под ногами так, как Шарлотта не смогла даже на несколько сантиметров сдвинуть самый маленький сундучок, поэтому вся работа пала на ее и так ноющую спину. Потом между чисткой картошки и нарезки телятины, умелица на все руки стала показывать, как надо правильно переложить большинство нарядов и вещей в сундуках, чтобы те не потеряли свою форму окончательно. Шарлотта оказалась столь неумелой в таких простых вещах, из-за чего всю работу сделала снова ее добрая тетушка. Только самые изысканные и дорогие платья были повешенными в шкафу, стоявшим в дальнем углу комнаты.