«А также скрасить и ваши одинокие вечера и составить компанию и вам в вашей огромной постели, ваша светлость, - такие мысли царили в святой голове отца Гаврилия. – Если девица окажется не глупой и проворной, то уже к лету станет герцогиней Эштон. И тогда мне останется пристроить только одну девицу, а не две. К счастью, мне кажется, что Анет более рассудительная девочка и понимает, что капризничать в ее положении не приходиться. Так что расходы на ее пропитание и удержание в доме будут не столь огромными. К тому же с ее простенькой внешностью ее можно будет пристроить женой даже простого фермера. Она ведь понимает, что ей далеко к ее старшей сестре, которая своею красотою затмевает ее в сотни раз, поэтому она не должна рассчитывать на большее. Она должна быть благодарна и за эти крохи, которые посылает ей Господь».
А герцог Эштон в эту минуту сглотнул, даже не догадываясь о тех мыслях, что творились в голове у столь святой особы. Он не верил своей удаче, бросив мимолетный взгляд на Кетрин, которая теребила четки, ее губы еле двигались, будто девушка читала молитву про себя. И вот это невзрачное, убогое, серое существо он когда-то любил и боготворил? Как он мог ее желать так безумно, что готов был ради ее любви на все? Ему сейчас было непонятно это, потому что мужчина больше ничего не чувствовал к этой скромной и непритязательной девушки. Он больше ее не желал. Ничто в ней больше не восхищало его взгляд, ничто не заставляло его сердце петь от счастья и радости. Это его напугало. Ведь в считаные секунды он из пылкого возлюбленного превратился в бессердечного циника, который кроме ненависти больше ничего не чувствовал к миссис Стокми. Она разбила его сердце, отобрала у него сына. Воспоминание о родном ребенке заставило его почувствовать такую злобу, омерзение и презрение к Кетрин, от чего ему стало страшно от его безразличия и пустоты, которая поселилась где-то глубоко в его душе. Он бросил злобный взгляд на миссис Стокми, со сжатыми кулаками, которые чесались схватить ее тоненькую шейку, чтобы сдавить в своих руках, наблюдая, как она корчиться от мучений. Такое желание испугало Ричарда. Разве можно желать зла любимому человеку? Любимому – нет, а вот тому, которого ненавидишь всей душою, – да. Заметив на щеке у миссис Стокми синее пятно, которое могло значит лишь одно, мужчина остался равнодушным к этому, он очень спокойно отнесся к тому, что мистер Стокми позволил себе надавать пощечин изменнице. Ричарду это, наоборот, принесло удовлетворение. Он считал, что Кетрин заслужила это. Вчера она почти изменила мужу, а почти пять с половиной лет назад она изменила ему, и продолжала это делать на протяжении этих долгих шести лет. Его ладошки также чесались надавать ей пощечин, а руки желали сдавить ее шею, чтобы удушить, заставить страдать так же, как он страдал все эти годы.
- Позвольте вам представить мою племянницу, Шарлотту Стокми, старшую дочь покойного барона Нильдерстоуна. Она как никто другой прекрасно справиться с этой ролью.
Однако Ричард все-таки почувствовал разочарование, ведь его план не сработал. Он понимал, что эта девушка действительно была лучшим вариантом на фоне с миссис Стокми, скромной жены отца Гаврилия, которая не имела даже приличного платья, чтобы вращаться в аристократическом обществе. Пока длился приятный разговор, он пытался придумать что-нибудь другое, что дало бы ему возможность спокойно, и главное без свидетелей, поговорить с Кетрин. Однако когда пришло время уходить после того, как они договорились о том, что Шарлотту ожидают к вечеру в Бертольдшире, никакое подходящее решение так и не посетило его голову. Но на пороге Ричард все-таки сумел бросить хозяину дома то, о чем были все его мысли:
- Я не откажусь от Роберта! Он мой сын! Моя кровь и моя плоть!
50
Радостное лицо отца Гаврилия молниеносно стало белым и мрачным. Он быстро проводил нежелательного гостя в свой кабинет, оборачиваясь в сторону гостиной, убеждаясь в том, что никто из домашних не стал свидетелем этой сцены.
- На честь вашей жены, клянусь, я больше не буду посягать, - бросил сходу герцог Эштон, когда двери кабинета закрылись за ними. – Я ее разлюбил. Мне нету больше дела до нее. Она ваша собственность, делайте с нею, что хотите. Но от Роберта я не откажусь! Это я вам обещаю.