5
Управившись с грязным бельем мужа и вещами свекрови, миссис Стокми взялась за одежду, принадлежавшую ей и ее малышу. Всего одно женское платье и нижняя сорочка, а также две детские рубашечки и штанишки оставались лежать в сторонке. Те крохи никак нельзя было сравнить с целой кучей вещей, принадлежавшим святому отцу и его матушке. Аврора Стокми позволяла себе носить дорогие платья, хотя также темных оттенков, но не черные, как у ее невестки. В ее гардеробе имелось всего четыре черных одеяния, специально сшитых для воскресных служб. А в остальное время она носила платья темно-зеленых, синих и фиолетовых оттенков. Статная матрона даже имела меховые накидки, чтобы те согревали ее кости от ветров и морозов, когда та выходила из церкви или дома. Она так же, как и ее сын, считала, что падшие и развратные женщины должны носить невзрачную, темную и неудобную одежду, чтобы искупить свои грехи. А так как она не принадлежала к их числу, а как раз наоборот принадлежала к касте святых женщин, потому что приходилась матерью святого и праведного человека, то ее участью были шелка и меха.
- Мамочка! Мамочка! – послышалось вдали.
Миссис Стокми подняла голову и увидела бежавшего к ней ее ребенка.
- Роберт, почему ты без шапки и варежек? – ужаснулась девушка, заметив это. – Такой адский мороз на дворе!
- Но ты также без варежек, мамочка, - ответил мальчик, подбежав к той и остановившись в метре возле нее.
- Мне можно, я взрослая. А ты все еще маленький. Ты можешь заболеть, понимаешь.
- Я уже большой. И могу тебе помочь с грязным бельем.
Мальчик наклонился к своей грязной сорочке, чтобы замочить ее в ручье.
- Брось это немедленно, сорванец, - потребовала миссис Стокми, испугавшись, что ручонки ее малыша окунуться в студеную воду, от чего тот заболеет и умрет. – Брось, я тебе говорю!
- Но, мамочка, позволь мне тебе помочь. Я не хочу, чтобы ты заболела и умерла. Не хочу остаться совсем один, без тебя. – Голос малыша дрожал, было видно, как он волновался за свою маму, боясь ее потерять.
- Мальчик мой, ты не останешься один, - улыбнулась ласково девушка, погладив ребенка по щеке. - У тебя ведь есть отец и бабушка.
- Они меня не любят, мамочка. Отец и бабушка меня презирают и ненавидят. Они жалеют, что у них родился такой плохой сын и внук, как я.
- Кто тебе сказал, что ты плохой?
- Бабушка говорила, что я сатанинское отродье и буду за это гореть в аду. Почему она меня не любит? Почему так ненавидит, мамочка?
- Ну, что ты за глупости говоришь, сынок! – Миссис Стокми нежно погладила мальчика по его черным волосам. – Твои папа и бабушка просто очень скупы на проявления чувств. Ведь твой отец - духовное лицо. Ему положено быть молчаливым и холодным. Но глубоко в душе он тебя очень любит, малыш. А как же может быть иначе. Ты ведь его сын. Все отцы любят своих детей.
- Значит, отец Гаврилий не мой настоящий папа. Ведь ты сама только что сказала, что все отцы любят своих детей. А отец Гаврилий меня не любит, значит, я ему не сын, а он мне не отец.
- Роберт, хватит нести чушь! – Дороти сняла с себя шаль и окутала ею маленькую головку мальчика, при этом также укрыв плечики малыша, заметив, как цокотали его зубы от мороза.
- Мама, я теперь буду похож на девчонку. Все мальчишки будут надо мною смеяться.
- Ну и пусть! Зато ты так не простудишься.
Дороти нагнулась, чтобы взять немного выстиранного белья, совсем малую его часть, чтобы мальчик не надорвался. Обвязав его сухим куском материи, она сделала из него узелок.
- Вот, отнеси это домой, - предложила она ребенку, положив на его плечи эту импровизированную сумку. – Ведь ты за этим пришел, чтобы помочь мне?