- О чем вы толкуете, парни? – Герцог был удивлен странным поведением мальчика. – Какие покраснения? Что у тебя чешется? Ану, покажи, - потребовал он у ребенка, задрав камзол и рубашку.
Перед его глазами предстала жуткая картина. Вся спина у мальчика была укрыта красными пятнами, как следствие от каких-то раздражений. Детская ручонка снова потянулась к больным местам из-за жуткой чесотки.
- Не смей этого делать, малыш, - попросил Ричард ребенка, перехватив его ручонку, и бережно сжав в своих огромных и теплых ладошках, желая защитить мальца от всех бед, выпавших на его голову. – Из-за чего это?
- Не знаю, милорд. Но думаю, что из-за сорочку, которую мне недавно дал отец. Сразу после этого спина стала жутко чесаться и я ….
- И ты расчесал всю кожу на спине, чуть ли не до крови, да?
- Да.
Герцог Эштон был настолько зол и взбешен, что был готов сжать святую шею одною рукою и сломать ее одним нажимом. Заметив возле постели сына разбросанные обноски, которые носил малыш, он одним шагом переступил всю комнату, остановившись перед кроватью.
- И тебе это велел носить твой родной родитель? – рыча, словно взбесившийся бык, оскалив ряд белых, ровных зубов, Ричард, внимательно рассматривал детскую сорочку, которую он поднял с пола.
- Да, - тихо ответил Роберт, испугавшись лютого вида герцога. Он сейчас был похож на самого дьявола, готового смести на своем пути каждого, посмевшего перейти ему дорогу.
- Изверг! Изверг, вот кто он такой, а не родитель! – кричал мужчина.
Сорочка была столь жесткой, что мимолетное прикосновение к ней привело к покраснениям на пальцах, и жуткий зуд заставил его расчесывать больные места до крови, но он остановился вовремя, поняв назначение этого варварского убранства.
- Такую ж сорочку носит и моя матушка, - вдруг радостно добавил Роберт, поняв, что герцог сердился не на него, а на его родителя. - Отец Гаврилий говорит, что это усмиряет плотские желания. А что такое плотское желание? – спросил непонятливый малыш, внимательно наблюдая за мужчиной.
- Сволочь! – еще только одно бранное слово посмел себе вымолвить в присутствии детей герцог, а потом сжал зубы и руки в кулаки, бросив рубашку на пол. Внутри он бесился и злился, но вслух больше не произносил ругательных высказываний в адрес святого лица.
Через минуту успокоившись, он пообещал, что малыш больше никогда не наденет такую рубашку, и что тетушка Марджи намажет больные места чудодейственной мазью и чесотка больше не будет его мучить.
- И все покраснения сойдут до свадьбы, - добавил Ричард.
- Это хорошо, ведь я не хочу, чтобы Стейси смеялась надо мною в такой важный для нас день, - лепетал наивно и мило Роберт, от чего мужчине хотелось потрепать его волосы рукою.
- А что тебе до этой глупой девчонки? – кинул злобно Джонатан, продолжая все еще злиться на девочку.
- Она не глупая! Не смей ее так больше называть! Ты меня понял, Джонни?! – потребовал Робби у Джонни. - Она моя будущая жена. Уважай ее.
- Вот те на! – присвистнул от удивления Ричард, улыбаясь. – Какой ты быстрый! Уже успел себе подыскать жену. А не за рано в вашем-то юном возрасте, молодой человек, думать о женитьбе? А невеста хоть знает, что должна выйти замуж за тебя?
- Нет, не знает. И вы ей об этом не говорите пока. Только пока я ей сам не скажу, ладно? – попросил Роберт мужчину, сладко надув губки.
- Ладно, малыш, не скажу.
- Обещаете?
- Обещаю, - Ричард приложил даже руку к сердцу для правдоподобности своей клятвы.
- И ты Джонни, пообещай.
- Какой ты глупый, Робби! Зачем тебе эта девчонка? Женитьба еще никого счастливым не сделала. Я вот, например, никогда не женюсь!
- Так уж никогда, сын мой?!
- Никогда-никогда, отец! Зуб даю на отсечение, что это святая правда.
- А чья это одежда на тебе сейчас? – спросил тот, чтобы отвлечь мальца от объекта его воздыханий. - Твоя? – взглянул он на Джонатана.