Ричард от этого еще больше рассердился. Она ведь даже не понимает, что он мог ее только-что убить из-за дурацкой овцы. Он огромными шагами преодолел расстояние разделяющие их за секунду и, схватив девочку за руку, поднял ее на ноги, освобождая из объятий овцы. Ричард хорошенько ее встряхнул, удерживая за руки.
- Ты что не понимаешь, глупая! – заорал на нее он. В этот момент он был еще сильнее похож на самого Сатану. Его черные глаза метали молнии, из уст вырывался грохот грома, руки, как цепи, сковали беднягу, не давая и шанса улизнуть от него, если он того сам не пожелает. – Еще секунда и ты была бы мертва! И все из-за какой-то овцы! – Девочка испуганно смотрела на него своими огромными глазами. Сейчас Ричард мог четко видеть, что они у нее были зеленые. У краешка правого глаза он заметил одинокую слезу. Что это? Она плачет? Почему это? Он ничего ей такого грубого не сказал, только правду. – Чего ты ревешь?
- Я никогда не плачу, тем более не реву! – буркнула она смело, только глаза ее выказывали, она была перепугана до смерти. – У вас просто не руки, а клешни какие-то!
Она намекала на то, что он ее слишком сильно сжал в руках. Вот, лгунья! Не может этого быть! Он держит ее как пушинку. Но немного успокоившись, он заметил, как побелели костяшки у него на руках. Неужели он действительно ее слишком сильно сжал? У нее были сильно сжаты губы, как будто от боли. Так маленьким мальчиком он сжимал губы, когда его бил отец. Ричард мгновенно отпустил девушку из своих рук. Она стала разминать ушибленные места.
- Извини меня, девочка, - попросил извинения он. - Я просто не рассчитал силы.
- Что я вижу, мистер Сатана, извиняется! - съязвила она.
- Девчонка, я попрошу тебя более учтиво обращаться к взрослым людям. Разве тебя этого не учили?
- Как же! Учили! Но только меня еще учили, что иногда учтивость бывает лишней, когда речь заходит о сохранении своего достоинства или жизни.
- Признаю, что я еле не лишил вас жизни, но я попросил извинения, разве не так?
- Разве? Когда это? Что-то я этого не припомню, мистер Са...
- Хватит меня так называть! - рассердился Ричард. - Я же не называю тебя Замухрышкой. Каковой ты и являешься, кстати!
- Замухрышкой?! - Глаза девушки стали темно зелеными и метали молнии. - Меня еще никто в жизни так не называл!
- А меня кстати также никто еще не называл Сатаной!
- Они вам просто льстят, сер, или бояться, что вы их заберете с собой в ад!
- Ну, с меня этого хватит! Я вижу, что ты можешь препираться вечность.
Ричард подошел к своему коню и уселся удобно на его спине.
- Что уже убегаете? Так скоро? - съязвила девочка.
- Счастливо оставаться, Замухрышка! - кинул ей напоследок герцог и умчался так быстро, что за собой оставил тучи пыли.
5
Впереди показался огромный дом, принадлежавший семье Эштон уже больше двухсот лет и который передавался в наследство по мужской линии уже который год, а с ним передавался и титул герцога, и все его земли, и все его богатства в придачу. Ричард был уже шестым герцогом, который стал править этими землями в графстве Глостершир. Семейное поместье находилось в самом центре графства, поэтому к Лондону было не так уж далеко. Особняк и земли приносили очень большой доход, поэтому умереть в нищете не грозило потомкам этого семейства еще много лет.
Ричард хотя и вырос в этом месте, но всегда, возвращаясь сюда, он поражался красотой этого поместья, его постройками, садами и полями. Здесь он чувствовал себя дома. Однако так было не всегда. В детстве он ненавидел все, что было связано с отцом и братом, то есть каждая вещь принадлежавшая Эштонам, вызывала в нем жгучую ненависть. Также этот дом и его земли были ему ненавистны и неприятны. Только после того, как он унаследовал все это, стал его единственным владельцем, Ричард полюбил это место. Здесь ему было приятно проводить время, здесь он себя чувствовал умиротворенным. Почему так происходило, он не понимал. Может, со временем он все поймет.
- Милорд, с возвращением! – поприветствовал его Бекстед, дворецкий в этом поместье. – Мы вас не ожидали так скоро!
Этот вычурный старик с седыми волосами служил еще со времен его деда, четвертого герцога. Он видел, как родились не только он с братом, но и их отец.