- Хватит, миледи! – возмутился Ричард. – Я сейчас же уезжаю. Думаю, мы с вами поговорили обо всем, что вы хотели.
- Вы никуда не уедете, милорд, пока не дождетесь Дерека, - сказала графиня таким тоном, который не терпел возражения. – Он приедет завтра. Нам всем троим надо поговорить вместе.
- О чем?
- А вы услышите завтра об этом. Так что пусть ваш камердинер распакует обратно ваши вещи.
- Припустим, я останусь. Но как быть с комнатами? Это не подобает приличной хозяйке дома, селить людей противоположных полов в такой близости.
- Боитесь, что не устоите, молодой человек?!
- Что за глупости вы говорите, миледи! – взревел Ричард, обуреваемый желанием, удушить мать своего лучшего друга.
- Ваш гнев говорит за вас, герцог. К сожалению, вам придется держать себя в руках, потому что у меня нет больше свободных комнат. У всех других вчера травили грызунов. И яд выпарится только за неделю.
- Как такое могло случиться, что в таком поместье, как Торнктон-холл завелись крысы?! – не верилось Ричарду.
- У всех бывают промахи и погрешности!
- Если не можете мне дать другую комнату, тогда поменяйте нас местами, - предложил Ричард, не желая ночевать в такой близости от мисс Бекетт, зная, как ему будет сложно удержать себя от греха подальше. - Я могу занять комнату мисс Невистон, а она мою.
- Боюсь, что это не возможно.
- Это почему?
- Потому что мисс Невистон пришлось поместить в комнате для горничной. Не могу же я герцога поселить в такой комнате.
- А мисс Невистон можете!
- У нее нет титула. А вы ведь герцог! Вам нельзя ночевать в таком месте.
- Сначало я джентльмен и мужчина, а уже потом герцог! - Достойно ответил Ричард. - Мне приходилось ночевать и в не таких условиях.
- Но молодой человек, это...
- Если хотите, чтобы я остался, то только на моих условиях.
- Хорошо, я дам распоряжение дворецкому поменять вас местами, - согласилась графиня.
Герцог ушел, оставив женщину наедине со своими мыслями.
Вдова предыдущего графа Торнктона была очень расстроена тем, что ее план сорвался. Она не думала, что герцог окажется таким джентльменом и согласится ночевать в комнате для горничной. А ведь все так складывалось хорошо! «Но ничего! – размышляла графиня. – Еще не все потеряно. У меня есть в запасе второй план»
55
До ужина гости графини старались не общаться друг с другом и вообще не пересекаться. И это у них хорошо получилось. Дамы отсиживались по своим комнатам, а герцог Эштон осматривал конюшни своего друга. Ему даже удалось часик покататься на сером мерине, пытаясь прогнать навязчивые мысли о рыжеволосой ведьме, которая околдовала его и привязала к себе невидимой нитью навсегда.
- Мисс Кетрин, вы совсем не притронулись к еде, - сказала графиня за ужином. – Вам нездоровиться?
- Нет, нет, миледи, - ответила девушка, посмотрев на будущую свекровь. – Со мной все в порядке. Просто немного болит голова.
Разговор за столом не ладился. Все почти молчали, кроме Сьюзен, которая все время что-то говорила герцогу, который сидел возле нее и время от времени отвечал на ее вопросы. Мисс Бекетт сидела напротив герцога. Возглавляла стол, конечно, вдовствующая графиня Торнктон. Маргарет сидела возле племянницы напротив болтливой дочки хозяйки поместья.
- Милорд, вы слышали, что я вам сказала? – спросила Сьюзен, внимательно наблюдая за тем, куда был устремлен взгляд герцога.
А был он устремлен на мисс Бекетт, которая смотрела в свою полную тарелку, так и не притронувшись к еде. Ричард пытался на нее не смотреть, но его глаза все время возвращались к очаровательному видению. Он понимал, что это заметили уже все присутствующие за столом, но ничего не мог с собой поделать. И ему было все-равно. Ричард готов был часами так сидеть и смотреть на нее. Он рассматривал все, что попадало его взору. Вот, тоненькие пальчики мисс Бекетт нервно теребят салфетку. Они были такими маленькими, словно ладошки принадлежали ребенку, а не взрослой юной леди. Герцог посмотрел на свою ладонь. Она была огромная. Впрочем, как все другие части его тела. Девушка еле доходила ему до плеча. Она была миниатюрной на фоне герцога. Это его пугало, но одновременно и нравилось. Он мог ее поднять на руки, словно перышко, и носить так всю свою оставшуюся жизнь, лишь бы она ему позволила.