- Что красавица допрыгалась! – улыбался злобно тот. – Сейчас мы тебя отымеем по полному!
- Такую рыжую красавицу мы еще не пробовали!
- Интересно, какого цвета у нее волосы на ее киске, а?
- Бьюсь об заклад, что также рыжие, как и ее голова!
- Ну, что ты там возишься, Эдди! Давай уже вставь ей своего стручка. Мне также охота попользоваться вдоволь этой лисой!
Тут послышался выстрел. Насильники замерли, не понимая, откуда он был.
- Руки уберите от нее, ублюдки! – завопил Ричард, направив в них пистолет. Его голос прозвучал, словно рев дикого взбесившегося зверя.
Насильники настолько перепугались, что молниеносно выполнили данное им указание. Кетрин не в силах стоять на ногах, упала на мокрую землю. Трое подонков кинулись бежать прочь. Только четвертый, который заправлял брюки, не успел это сделать. Его схватил Ричард. Он так его лупил кулаками, что тот стал плакать и молить пощадить его, оставить ему жизнь.
- Убью, гада! – кричал ему герцог, не обращая внимание на его мольбу. – Я тебе оторву твои мерзкие ручонки, которыми ты лапал мою Кети! А твои яйца я тебе отрежу и отдам на съедение собакам! Мерзкая ты скотина, тварь, ублюдок!
Насильник уже был без сознания, но Ричард продолжал бить его гадкую морду. Он бы его точно убил, если бы до него не донеслись горькие рыдания мисс Бекетт. Он опомнился и отпустил насильника. Тот с громким звуком упал в лужу.
- Кети, милая моя! – подбежал Ричард к девушке, которая сидела на земле, обхватив себя за коленки руками. – Родная моя!
Он поднял ее на руки и прижал к себе так сильно, боясь, что ее у него кто-то отнимет. Девушка дрожала всем телом, ее зубы цокотали, а из глаз градом катились слезы.
- Любимая моя! Успокойся. Их уже нет. Никто тебя теперь не обидит. Я с тобой рядом. Слышишь, маленькая моя!
Кетрин была такой легкой, словно пушинка. Он готов был ее носить теперь так всю жизнь. Ее опухшие губки дрожали так сладко, что герцогу захотелось к ним прикоснутся. Что за болван?! Ее только чуть не изнасиловали четверо грязных верзил, а он посмел думать о таком! Но все же искушение было сильнее здравого смысла, и он смотрел на нее, словно мальчишка, увидевший перед собой в первый раз такое зрелище.
- Не плач, милая. Я теперь с тобой. Те уроды больше никогда к тебе не притронутся. Обещаю тебе. И вообще никто не посмеет тебе что-то плохое сделать.
Герцог увидел на обочине карету, поэтому поспешил со своей драгоценной ношей туда. Он сказал кучеру адрес своего дома и залез внутрь кареты, которая тронулась сразу, как только он сел на сиденье, сильнее прижимая к себе девушку.
- Сейчас мы приедем домой, и все будет хорошо. Я тебя больше никогда одну не отпущу от себя ни на шаг, родная.
Мисс Бекетт по-прежнему плакала и дрожала. Ричарду была так ее жалко. Он не знал, что сделать, что ей сказать, чтобы ее утешить и успокоить. Ее щека упиралась в его сюртук, от чего он промок от ее горьких слез.
- Все, любимая, все уже позади. Мы уже далеко от того места. И ты со мной. Я не дам никому тебя обижать.
Девушка сидела на коленях у герцога, даже не подозревая, какие чувства его обуревали в те минуты. Когда девушка двигалась, то он ощущал сладкие округлости ее попки, которые разжигали огонь в его паху. А запах ее волос сводил его сума. Ему так хотелось поцеловать ее дрожащие от всхлипываний губки, которые дурманили его разум. Близость и тепло ее тела воспламеняли каждую его клеточку.
- Я сделаю тебя самой счастливой женщиной во всем свете, - хрипло прошептал он ей на ушко, прикоснувшись губами к нему.
Такое легкое и почти целомудренное прикосновение возбудили его так сильно, что его плоть стала медленно набухать под брюками. Он опустил лицо ближе к девушке и стал покрывать легкими поцелуями сначала ее скулы, потом щечки. Когда Кетрин стала опять двигать своими упругими ягодицами по его паху, это вызвало соответствующий эффект. Его плоть возбудилась настолько, что стала упираться в мягкие части девичьего тела. Ричард уже себя не контролировал. Он впился требовательным поцелуем в губы девушки, прижимая ее еще сильнее к своему разгоряченному телу. Она была такая сладкая, такая податливая, такая манящая, что герцог издал хриплый гортанный стон. Только вместо того, чтобы в ответ услышать женские вздохи, он ощутил укус острых зубок. От боли он мгновенно отстранился от ее сладкого ротика, который искривился от возмущения и протеста.