— Я сообщу рабочим, — сказал Фрэнк. — Примите, пожалуйста, наши соболезнования, мистер Мэйсон.
— Благодарю, — мрачно проговорил Хит.
Фрэнк чувствовал, что его соболезнования прозвучали фальшиво, но, принимая во внимание, что Эбенезер Мэйсон редко проявлял себя в качестве руководителя, навряд ли какие-либо слова в его адрес прозвучали бы искренне, от всего сердца. Эбенезер Мэйсон подписывал юридические бумаги в случае надобности и принимал финансовые решения, но, кроме этого, текущими делами на руднике он почти не занимался, предпочитая всей этой рутине только одно — считать барыши, позволявшие ему жить припеваючи. По мнению горнорабочих, человек он был холодный и сухой, и горевать о нем вряд ли кто бы стал.
До Фрэнка дошли слухи, будто Эбенезер с сыном отдалились друг от друга, и он сомневался, что Хит так уж глубоко опечален. Он почувствовал скрытое уныние в душе молодого Мэйсона, но не печаль, и потому усомнился в искренности его переживаний. Заметил он и порезы на щеке Хита, что вызвало у него любопытство, но он был не вправе допытываться, что, мол, да как.
— Значит, вступаете во владение рудником? — спросил Фрэнк.
Они все боялись потерять работу и надеялись, что Хит войдет в их положение. Им нужен был толковый хозяин, знающий, как управлять рудником, или, по крайней мере, готовый вникать во все. Они сомневались, что Хиту такое по плечу, но других вариантов не было.
— Да, планирую, — сказал Хит. Он не собирался сообщать им, что отныне рудник принадлежит по закону девице, чей отец погиб здесь же в результате аварии.
— Хотелось бы знать, не думаете ли вы продавать рудник? — спросил Билл Хики.
Он привык рубить сплеча, даже рискуя задеть других. Для него важнее всего было знать, на что он может рассчитывать. Когда дело касалось безопасности горнорабочих, он не раз конфликтовал с Эбенезером Мэйсоном, да все без толку. Хозяин не желал и пальцем шевельнуть. Лишь благодаря тактичности и заступничеству Фрэнка Бонда удавалось убедить хозяина рудника, чтобы он не увольнял его со службы, сэкономив на нем еще больше. Сам Фрэнк был холост, но он всегда думал о жене Билла и их шестерых малютках, которым без его жалованья пришлось бы несладко.
— Нет, — ответил Хит, — продавать не думаю. — Это была правда. — До поры пусть все будет так, как прежде. — У него были кое-какие планы, но, насколько они осуществимы, он не знал.
По дороге на рудник Хиту хватило времени серьезно все обдумать. Напившись пьяным, он выпустил пар и теперь мог впервые за последние дни рассуждать вполне здраво. Ему пришлось смириться с тем, что отец женился на Абигайл Скоттсдейл в день своей смерти. Тут не могло быть никаких сомнений. Было ли это везением или дьявольски коварным планом девицы, как хочешь, так и называй, но факт есть факт. Ему предстояло распутать этот клубок каким-либо хитрым способом. К счастью, он умел прибегать ко всякого рода хитростям, когда того требовали обстоятельства.
Эбби сидела на балконе, откинувшись в удобном кресле, и наслаждалась тенистыми видами, как вдруг заметила гуляющих в саду Джека и Клементину. Их разговор она слышать не могла, зато жесты Клементины говорили сами за себя. Двигалась она походкой плавной, скользящей, привлекая к себе внимание, но держась при этом с кокетливой скромностью, а порой была игрива. Джеку, конечно, льстило ее внимание, и он проявлял учтивость, всякий раз поддерживая ее за руку, когда они поднимались или спускались по ступеням садовых лестниц, хотя настроение у него было не слишком романтическое. Эбби наблюдала за ними даже с некоторым удовольствием. Клементина была привлекательна, но Эбби определенно казалось, что это она была влюблена в Джека, а не он в нее. Она, очевидно, нравилась ему, иначе бы он навряд ли с нею встречался. Но при всем том что-то явно сдерживало его.
После отъезда Клементины Джек вернулся к делам, Сибил все еще дремала, а Эбби сидела на балконе, обдумывая свое положение. Она все еще предавалась раздумьям, когда услыхала, как по дорожке к дому подъезжает чей-то экипаж. У нее замерло сердце, когда она увидела, что на сей раз гостем снова оказался Хит Мэйсон. Глубоко вдохнув, Эбби приказала себе не волноваться. Она поднялась и, подойдя к перилам, увидела, как он выходит из экипажа. Сердце ее отбивало шальную барабанную дробь.
— Господин Мэйсон! — окликнула Хита Эбби, когда он приближался к парадной двери.
Он удивленно вскинул голову и на миг замер в изумлении: какая же она красивая в этом новом платье, с угольно-черными волосами, ниспадающими ей на плечи… и этот сияющий взгляд синих как море глаз.