Хотя Эдвард осуждал Хита за непочтительное поведение, в душе он прекрасно его понимал. К сожалению, понимал адвокат и то, почему Эбенезер затаил злобу на Хита: ведь он постоянно совал нос в их семейную жизнь с Мередит. Они оба были изрядные упрямцы, да еще с переменчивым настроением, и Эдвард глубоко сожалел, что со смертью Эбенезера им так и не удалось примириться.
— А кто та девица, с которой вы только что разговаривали? — полюбопытствовал Эдвард, чтобы поменять тему разговора.
— Абигайл Скоттсдейл, — пояснил Хит, отводя адвоката за руку подальше от помощника Сэмюэла Макдугала, чтобы он их не подслушал.
— И что она здесь делает? — снова проявил любопытство Эдвард. Странно, что она пожаловала в Мартиндейл в то самое время, когда хоронили Эбенезера.
— Я был с нею вчера на пикнике и поспешно покинул Бангари, сославшись на недомогание, вот она и приехала справиться о моем здоровье.
Эдвард удивился. Зачем Хиту было устраивать пикник со вдовой Эбенезера, и с чего бы той понадобилось справляться о его здоровье?
— Что ж, это было весьма любезно с ее стороны, — сказал он в надежде, что Хит раскроет свои карты.
— Я задал ей несколько наводящих вопросов и среди прочего спросил, что бы она сделала, перепади ей в наследство куча денег от кого-нибудь, кто был бы ей ненавистен.
Эдвард в изумлении открыл рот.
— Поразительно, что она вас не раскусила, — сказал он.
— Уж поверьте, она ни сном ни духом не ведает о завещании. Теперь я точно знаю. Во всяком случае, я надеялся услышать, что из своих высоких принципов она отказалась бы от денег, да не тут-то было.
Эдварда это не удивило, хотя любопытства в нем не убавилось.
— Что же она сказала?
— Сказала, что купила бы себе дом, а остальное раздала бы голытьбе. Другими словами, если она наложит руки на то, что по праву принадлежит мне, все будет пущено на ветер.
Эдвард пожал плечами.
— Хозяин — барин, — заметил он. А про себя подумал, что на самом деле так было бы очень даже справедливо, но высказать свою мысль вслух поостерегся.
Хит проворчал:
— Как вы можете такое говорить?
— Если она унаследует поместье, это уж ее дело, как с ним поступить, — сказал Эдвард. — К вашему сведению, я собираюсь навестить ее в ближайшее время. — Это был его долг, и он не видел ничего, что могло бы воспрепятствовать его исполнению. К тому же, по мнению адвоката, уже ничего нельзя было изменить, как бы Хит ни старался отсрочить дело.
— Мартиндейл должен остаться за мной, Эдвард. Мы оба это знаем.
— Я разделяю ваши чувства, Хит, — признался Эдвард. — Но поделать ничего не могу.
— Зато я могу, — серьезно заявил Хит.
— Что вы задумали? — спросил Эдвард. — В случае, если супруга вашего отца наследует поместье, вам причитается одна сотня фунтов. Эбенезер оговорил это в завещании совершенно четко, и оспорить его волю вы не вправе. Суд будет руководствоваться одним-единственным аргументом: акт завещания есть акт завещания.
— Избавьте меня от этих ваших юридических премудростей, Эдвард. Я тут подумал, а не жениться ли мне на мисс Скоттсдейл.
— Что?! — воскликнул Эдвард, едва не задохнувшись от изумления.
— Став ее мужем, я смогу управлять и поместьем, и беррским рудником. Я не собирался жениться, но раз другого выхода нет, значит, придется. Девушка она симпатичная, так что тяжкой обузой мне это не будет.
— Идея ваша… нелепая, за исключением одного: жениться на ней вы сможете через месяц, не раньше. Но и тогда шансов у вас не прибавится, поскольку она уже будет точно знать, ради чего вы так стараетесь.
— А я говорю, мне не составит труда ее уговорить, или, может, вы знаете хоть одну женщину, которая отвергла бы мои ухаживания?
Крыть Эдварду было нечем. Любовные победы Хита были притчей во языцех.
— Только не торопитесь оповещать мисс Скоттсдейл, что на нее свалилось несметное богатство. Это все, о чем я прошу, — сказал Хит.
Эдвард вздохнул.
— Я не нарушу закон, если исполню вашу волю. Сейчас я не могу пойти к вам домой, хотя по закону мне и следовало бы разыскать Абигайл Скоттсдейл… впрочем, встречаться с нею прямо сейчас было бы некстати. Но я надеюсь, Хит, вы знаете, что делаете.
— Так или иначе, Эдвард, я обещаю, имение отца останется за мной.
Хит отправился восвояси, и Эдвард проводил взглядом его удалявшуюся фигуру. Будь на его месте кто другой, Эдвард ни за что не поручился бы за него. Но он знал: стоило Хиту положить глаз на какую-нибудь красотку, деваться той уже было некуда — она пребывала бы во власти его чар до тех пор, покуда не наскучила бы ему. А что, если Абигайл Скоттсдейл из другого теста?