Эбби настояла на том, чтобы они с отцом Джоном ждали снаружи, перед парадным входом в дом. Все так же сидя в коляске, она повернулась спиной к лошади и окинула взором простиравшуюся перед ними холмистую местность. Она не видела, как слуги прошли в дом через заднюю дверь, а они не видели ее.
— Какое тихое местечко! — сказал отец Джон, выбираясь из коляски поразмять ноги.
— Да уж, — согласилась Эбби, силясь не думать об Эбенезере Мэйсоне.
Далеко-далеко, среди эвкалиптов и акаций, паслись коровы черно-белой джерсейской породы и белоснежные овцы.
А чуть ближе через все имение протекала, змеясь, забранная изгородью речушка. По ее берегам стелилась зеленая трава, из которой будто вырастали приречные эвкалипты и заморские сизые каллитрисы, дающие приют сумчатым щеткохвостым опоссумам.
Из листвы деревьев доносился щебет зимородков, а в небе кружил ястреб, высматривавший добычу — полевок да змей.
— Я думал, лучше Бангари места не сыскать, а тут… — отец Джон повернулся и оглядел дом. — Воистину изумительная усадьба! Эбенезер Мэйсон, верно, делец был хваткий.
— Он был безжалостный и жестокий, — возразила Эбби, не скрывая ненависти. — Сколько судеб загубил!
Священник никак не ожидал от нее подобной неприязни.
— Вот вы где! — подходя к ним, воскликнул Хит. — Отчего же вы не прошли в дом?
— Решили подождать здесь, — сказала Эбби, пытаясь совладать с беспокойством.
— О! — удивился он. — Ну, а теперь прошу в дом на чашку чая. — Хит пригласил их подняться вместе с ним по лестнице к дому.
Эбби какое-то время колебалась, но потом вспомнила, что Эбенезер ей больше не опасен. Но все равно она не решалась, пока отец Джон не подошел к ней с ободряющей улыбкой.
Хит провел их в гостиную прямо за передней и позвонил в колокольчик. Через мгновение появилась Луиза. Увидев Эбби, она даже не стала скрывать своего изумления — в отличие от Уинстона. Тот встретил их с подобающей его должности учтивостью, пряча истинные чувства глубоко в душе.
— Пусть миссис Хенди принесет нам чаю с бутербродами, Луиза, — распорядился Хит.
Злобно зыркнув в очередной раз на Эбби, служанка поспешила удалиться.
Хит заметил, что отец Джон с вожделением поглядывает на поднос с напитками на серванте, и тут же сообразил, что тот не дурак выпить.
— Может, вы предпочитаете что-нибудь покрепче чая, святой отец? — осведомился он.
— Может, и так, — ответствовал отец Джон, не заботясь о том, что еще только первая половина дня.
— Тогда налейте себе бренди!
— Не откажусь, — сказал священник и налил себе большой бокал до краев.
Эбби смотрела на портрет Эбенезера, который сняли со стены и оставили на полу, слева от камина. Она обратила внимание, что он изрядно пострадал, был порван и запятнан, и, хотя ей было любопытно, что с ним случилось, она боролась с желанием тоже кинуться на него с ножом.
— Не желаете подняться на крышу? — спросил ее Хит, заметив, что она сидит как на иголках.
— На крышу? — Эбби такое предложение показалось странным. — Зачем?
— Оттуда открываются великолепные виды, к тому же там всегда обдувает ветерком.
— О, как здорово! — сказала Эбби, еще раз взглянув на портрет Эбенезера и передернувшись от отвращения.
Хит посмотрел на священника. Тот знай себе потягивал бренди и с любопытством оглядывал убранство комнаты.
— Мы вернемся через пару минут, отец Джон, — сказал он.
— А вас никто не гонит! — ответил священник, поглощенный созерцанием диковинок с тихоокеанских островов.
Эбби вышла следом за Хитом из гостиной. Одолев вверх три лестничных пролета, Хит распахнул дверь на крышу, где действительно гулял легкий ветерок. Эбби направилась прямо к ограде, откуда, как и говорил Хит, открывались совершенно дивные виды. Ей еще никогда в жизни не случалось забираться так высоко, и ее тут же охватило чувство полета, как птицу. Куда бы она ни посмотрела, везде простиралась неоглядная ширь.
— Большая часть того, что перед вашими глазами, составляет поместье Мартиндейл, — гордо заявил Хит. Сколько раз мечтал он о том дне, когда все это будет принадлежать ему, и сколько раз молился, чтобы этот день настал как можно скорее!
Эбби почти не слышала его слов. С замирающим сердцем она озиралась кругом, едва обращая внимание на Хита, хранившего непривычное спокойствие. Прошла целая минута, прежде чем она повернулась к нему и заметила его странное состояние и взгляд, устремленный через перила вниз — на землю. Она решила, что это у него после похорон, а Хит меж тем вспоминал свою последнюю встречу с Мередит. Никто не знал, что в тот роковой для нее день она была на крыше не одна. Она тогда стояла на том же самом месте, где сейчас находилась Эбби, и между нею и Хитом произошла бурная ссора.