При этой мысли, я резко затормозила. Стоп! А эта, что помогла. Вдруг она как-то предупредит обо мне. Хотя не похоже, чтобы она что-то такое задумала. Да и не может она знать, с какой целью я вообще в оазис возвращаюсь. Даже если она здесь ради того, чтобы оказать мне помощь. Вряд ли Кша посвящала ее в детали моей миссии. И все-таки, предупредить, конечно, может. Но думать об этом не имеет смысла. Изменить мне ничего не удастся. Будет, как будет.
Тысячный раз проклинала себя за то, что некогда поступила в эту треклятую школу. И как назло, в мыслях кольнуло осознание того, что если бы я не стала воровкой. Я бы никогда не встретила Кьяллака. Что мне теперь делать со своей любовью. Нужна ли она теперь ему. Сильно сомневаюсь. В душе защемило от тоски. Как же все прескверно получилось! А если бы я сразу прислушалась к Такрири, все могло быть иначе. Возможно, мне бы удалось убедить катана не сжигать народ Этима. Ведь он был расположен ко мне. Или мне хотелось в это верить.
— Теперь об этом думать поздно. — приказала себе. И собственные слова разнеслись зловещим эхом в темноте. Здесь было мрачно и тихо.
По своим подсчетам, я шла около трех часов. Может больше. Все ботинки сбила, о выступающие камни под ногами. Проход сделать додумались, а о быстром передвижении позаботиться забыли. Пока выберешься, ноги переломать можно. Смысл этого тоннеля, если бежать по нему нереально. Любое более проворное существо в два счета нагонит. Оборотень, например.
Наконец впереди замаячил маленький круг света, а затем я и вовсе вывалилась наружу. Причем в прямом смысле. Тоннель заканчивался полуметровым обрывом. Кубарем пропахала теплый песок. Вся в пыли и паутине. Отличное зрелище, ничего не сказать. Отряхнулась, как смогла, привыкая к яркому освещению. Хотя солнце уже понемногу клонилось к закату и жарило не так сильно. И все равно, после прохладного тоннеля, малоприятное ощущение жары.
Как только глаза привыкли к свету, я осмотрелась. Вдоволь напившись воды и сменив испорченную обувь. Вроде поблизости никого не было. Достав свой увеличительный окуляр, осмотрелась ещё раз для верности. В радиусе примерно десяти километров, точно никого не было. Глубоко вздохнув, направилась в сторону скал. Как не храбрись, а это ничего не отсрочит. Впереди огры, позади азгары. Тех и тех не миновать.
Сама не заметила, как перешла на бег. Страх погони гнал по направлению к меньшему из зол. Нужно было преодолеть логово огр до того, как сядет солнце. Так у меня хоть какое-то преимущество будет. Пусть и мнимое. Я не была уверена, что сегодня повезёт второй раз. И оказалась права. Так как за спиной раздался звук приближающегося роллера. Сбежать мне не удастся — слишком близко. Но темпа я не сбавила. До песчаных огр рукой подать.
— Стоять! — раздавшийся за спиной злобный окрик, который заставил резко затормозить. Кьяллак.
Сердце ухнуло в живот. Затем загрохотало где-то в районе горла, мешая нормально вздохнуть. Кровь в висках запульсировала, а перед глазами зарябило. Я боялась обернуться и посмотреть ему в глаза. Поэтому осталась стоять спиной. Услышала, как он заглушил роллер. Затим шумно спрыгнул с него. Слушала его тихие, шуршащие шаги по песку. Наверное, его ноги утопали в нем выше щиколотки, под тяжестью веса. Ужас нахлынул более яркой волной. Когда он остановился в полушаге от меня. Кожей ощущала исходящую от него угрозу.
Протяни он руку и сожми на моей шее, без особой на то силы. Сломает. Быстрая смерть. Пусть так и будет. Пыток и мучений я не вынесу. Только не от его руки. В том, что он захочет истязать меня сам, я не сомневалась. Пригрел предателя. Мороз прошелся по плечам. Отдавая покалыванием в пальцах.
— Так боишься, что лучше огры? — ядовито процедил он. Больно дёрнув меня за прядь волос.
— Да. — честно призналась, все так же не оборачиваясь.
— На предательство способна, а в глаза посмотреть нет? Елена. — сколько же желчи было в каждом его слове.
Мне было невыносимо стыдно. Но как я могла себя оправдать. Да и какой в этом толк, если все уже сделано. Назад не отыграть. Остается принимать судьбу. Сама виновата. Хоть и вопреки всему. До конца виноватой я себя не ощущала. Скорее, жертва обстоятельств. Пешка в чужой игре.
— Убьешь здесь? — спросила и сжалась от страха еще больше.