– Гордон! – я мотаю головой и подношу палец к губам, намекая ему, чтобы он не сказал ничего лишнего при Мэдли.
– У меня нет времени, – только и успевает ответить Гордон, как в двери вбегает лысый полный мужчина с раненой женщиной на руках. Я узнаю в ней одну из сильнейших Светлых колдуний. Она слабым голосом произносит:
– Проходите, нет времени. Никому не входить в Сумрак! Это приказ!
– Лиа?
Мне даже в страшном сне не виделось, что на пороге моего дома может появиться эта опасная индейская женщина, Светлая Иная, возраст которой, по слухам, больше двух или даже трех тысяч лет.
За странной парой появляются длинноволосый азиат и высокая блондинка с короткой стрижкой. Я знаю, что многие вещи в жизни происходят быстро, но о моих посетителях рассказать в двух словах достаточно проблематично. Древняя Лиа – глава Ночного Дозора Хьюстона, Светлая первого уровня – меня не любит.
– Раскин, кто эти люди? – детектив Мэдли очень вовремя задает резонный в данной ситуации вопрос.
– Сложно сказать, – растерянно мямлю я, но темнокожий мужчина с мечом меня перебивает:
– Хэмиш, Джинхёк, несите её в дом!
Гордон, Хранитель при Лиа, маг второго уровня, карающее оружие Светлых, тоже меня не любит. В глазах Ночного Дозора я – выскочка, сующий нос не в свои дела и идущий по лезвию бритвы. На меня уже однажды было наложено заклятие Дамоклова Меча. Вопрос в том, когда я оступлюсь, поэтому некоторые «коллеги по цеху» пристально следят за мной. К примеру, Гордон искренне убежден, что с моим развоплощением в мире станет одним преступником меньше, но без разрешения руководства может мне только угрожать, хотя это всё равно неприятно. Остальные пришедшие… Я без понятия, кто они, но, скорее всего, и они меня не любят.
– Гордон, почему ты с мечом? – я недоумеваю, потому что обычно Иные прячут оружие в Сумраке после использования.
– Мне некуда его деть. Ты же слышал Лиа – в Сумрак сейчас нельзя.
Хэмиш усаживает ослабевшую Древнюю Светлую в кресло, самостоятельно передвигаться она не в состоянии. Ее голова откинута на спинку кресла, сквозь оливковую кожу просвечивает неестественная бледность, а по левой скуле расползается лиловый синяк, верхний слой кожи диаметром в пару сантиметров содран, рана слегка кровоточит.
Со стороны улицы доносится какой-то странный гул, а свет в помещении начинает мигать, почти потухнув. Блондинка, одетая в коричневую кожаную куртку с меховым воротником и узкие синие джинсы, пятится от двери, потому что улицу начинает заволакивать клубами черного дыма. Я пытаюсь разглядеть хоть что-то сквозь стекло, но на город словно опустилась ночь. Только вот в темноте обычно видны какие-то очертания предметов, а за моей дверью сейчас просто густая чернильная тьма. Благодаря горящим кое-где свечам, по дому можно передвигаться без опаски наткнуться на мебель.
– Что с электричеством? – Мэдли идет за мной на кухню. – Ты оплатил счета? И куда делось солнце?
Блондинка, идущая следом за нами, дотрагивается до настольной лампы, и та медленно загорается. Следом загораются и остальные светильники в доме.
– О, славный фокус! – хвалю я ее.
– Дело не в электричестве, – качает она головой.
Я открываю заднюю дверь, но за ней всё та же тьма.
– Это везде, Раскин, – Гордон все же решается меня просветить. Он сидит на корточках рядом с Древней Светлой.
– Сейчас девять часов утра, как может быть темно? – лейтенант Мэдли умеет задавать четкие вопросы, в этом ей не откажешь.
– Не говори ей, – с трудом произносит Лиа, не поднимая головы.
– Как я могу ей что-то сказать, если я понятия не имею, что происходит? – мне остается только возмущенно пожимать плечами.
В дверном проеме тьма начинает светиться. Сначала в ней появляется полупрозрачный мужской силуэт.
– Я только что кого-то видела? – произносит лейтенант напряженно.
К двери подходит Джинхёк, успевший осмотреть оставшуюся часть дома. В этот момент силуэт оборачивается, и теперь это светящаяся женщина. Тьма шепчет непонятные слова сквозь легкий гул, и азиат, как завороженный, протягивает руку к двери, бормоча:
– Ёуль!
Гордон вскакивает, заподозрив неладное, с криком:
– Джинхёк, нет!
Но парень уже коснулся пальцами тьмы, которая светится женским лицом. Я еле успеваю удержать самого Хранителя, чтобы он не рванул вслед за своим коллегой. Мгновение – и темнота буквально втягивает Джинхёка в себя. Только что он стоял у двери, и вот уже засветился белым светом и исчез.
– Это плохо, – решаюсь я выразить общую мысль.