– Постойте! – его сил хватило лишь на то, чтобы охрипшим от слабости голосом выкрикнуть одно-единственное слово.
Нейк Брей обернулся. Он остановился в нескольких метрах от Андрея, но не сделал ни шага ему навстречу. Его лицо ничего не выражало.
– Постойте, – слабо повторил Андрей, вытерев нос окоченевшей ладонью. – Я согласен. Согласен на ваше предложение, но у меня будут условия, – закончил он на одном дыхании.
– Условия? – переспросил герцог.
– Да. Три условия. Согласитесь на них, и я сегодня же отправлюсь с вами. Сейчас же, если потребуется. Только… – он чуть замялся и кивнул головой в сторону дома, – только попрощаюсь с семьей.
– Сынок, – с искренним недоумением сказал Нейк Брей, – разве я и так не пообещал твоей матери все, что только возможно?
– Нет, – нахмурившись, повторил Андрей. Его голос дрожал от волнения. – Этого недостаточно. У меня будут свои условия.
Нейк развернулся к нему и скрестил руки на груди. В его глазах мелькнул неподдельный интерес.
– Что еще за условия?
Выпрямившись, Андрей заставил себя посмотреть Брею в глаза.
– Первое – вы не только обеспечите безопасность и защиту моей матери и брату, но и до совершеннолетия Даниила возьмете на себя их расходы.
Герцог приподнял брови.
– Все расходы? Это большие деньги, сынок.
– Не для вас. Мы живем на три тысячи кредитов в месяц и едва сводим концы с концами. Полгода назад мама продала наш старый дом, и скоро деньги с его продажи закончатся. А это жилье никуда не годится, – Андрей слегка качнул головой в сторону хилой лачуги, что его мать приобрела на последние гроши. – Найдите им новый, приличный дом. Удвойте сумму их содержания – этого хватит, чтобы и мама, и Даниил жили скромно, но не впроголодь.
Нейк Брей усмехнулся.
– Смотрю, ты неплохо осведомлен о вашем нынешнем положении. Мать посвящает тебя во все финансовые дела? – Андрей не ответил. Чуть приподняв подбородок и выпрямившись, он словно кидал герцогу вызов. Тот тяжело вздохнул. – Второе условие?
– Вы упомянули, что позаботитесь о моем образовании, что у меня будут лучшие учителя…
– Так и есть, – кивнул Брей.
– Я хочу, чтобы мой брат получил такое же образование, как и я. Чтобы у него были те же учителя, та же программа. Перед смертью отец оставил нам неплохие накопления, которые должны были пойти на учебу мне и Даниилу. Все эти деньги мама потратила на мое лечение, – Андрей очередной раз стер с верхней губы кровь, судорожно перевел дыхание и вновь посмотрел на Нейка Брея. – Я хочу, чтобы Даниил получил лучшее образование, какое только возможно. Такое, какое получают в лиделиуме. Я хочу, чтобы, достигнув совершеннолетия, он был способен позаботиться и о себе, и о маме.
Андрея передернуло от очередного порыва промозглого ветра. Он ощущал, как не то от него, не то от пристального взгляда Нейка Брея с каждой минутой его тело все больше парализовывало от холода. Бледно-голубые глаза герцога внимательно изучали его лицо.
– Кажется, я догадываюсь, каким будет третье условие… – пробормотал Брей.
– Третье условие заключается в том, что первые два вы выполните, даже если я умру.
– Так и знал, – подтвердил собственные догадки Нейк Брей, – поэтому ты просишь обеспечивать твою семью до совершеннолетия младшего брата. Ты не веришь, что доживешь до собственного.
Андрей пропустил его слова мимо ушей.
– Так вы согласны на мои условия? – настойчиво переспросил он. – Вы говорите, что способны вылечить меня и помочь мне возродить наследие Деванширских. Если это действительно так, я клянусь, что как только это случится, я верну вам все деньги – и те, что пойдут на обеспечение моей семьи, и те, что вы потратите на образование Даниила.
«Отчаяние, – лихорадочно соображал Андрей, – он не должен видеть моего отчаяния. Я обязан заставить его согласиться на свои условия».
Его разрывали тысячи чувств, но самым ярким было саднящее, болезненное желание тут же с мольбой броситься к Нейку Брею в ноги и умолять его исполнить все, о чем он только что попросил. Ради защиты матери и младшего брата Андрей был готов на все. Даже если бы за их счастливое, безбедное существование можно было расплатиться минутами собственной жизни, он бы согласился на это без промедления.