После пары стычек мы долго спускались по винтовой лестнице. Я проверил Ураган в бою — и он шикарен. Всё, закончились времена, когда у меня ускорялась одна только рука — как у долбанного чемпиона мира по удушению одноглазых змей.
Когда лестница наконец закончилась, мы вышли в огромный квадратный зал, уставившись на него с небольшого балкончика.
И, когда я говорю «огромный зал» — я имею в виду, что он реально сцуко ОГРОМНЫЙ. До потолка было сто пятьдесят метров — мой глазомер определил точно. Стены в длину и вовсе были с полкилометра.
— Охренеть…
Потолок весь был в выцветших, местами осыпавшихся, фресках. Можно было разглядеть лестницу типа той, что я видел на камне недалеко от входа в данж, наг с какими-то толи посохами, толи копьями — и, что интересно, в одежде и даже с коронами.
Не обошлось и без трёхрогого змея — как на ручках выбитого мною сосуда. Это, скорее всего, и есть Великий змей. А наги, судя по сюжетам на фресках, поклоняются ему. А ещё — приносят на каком-то алтаре жертвы.
Стены были в барельефах, дублирующих во многом фрески, но они сохранились ещё хуже. Местами виднелись балкончики типа того, на котором мы сейчас стояли.
Определённого сюрреализма добавляло и то, что зал был пустым. Не было тут монстров, мебели, статуй — вообще ничего, только выложенный крупной плиткой пол. А ещё — здоровенный колодец в самом центре, диаметром в пятьдесят метров. Он был окружён высоким бортиком почти в мой рост, внутри клубился густой белый туман. Он и по залу разливался — но едва заметной взвесью, стелющейся у самого пола
— Не нравится мне здесь, — буркнул я, и оглянулся на Геру. — Подруга, а ты не заблудилась?
Гера взглянула на меня виновато — и вдруг громко и протяжно рыкнула, подняв голову к потолку. По залу прокатилось эхо.
— Так, и что это было? — я пока нихрена не понимал, но знал одно: мне это не нравится. Вообще, совсем, полность. Если бы рысь не была призванным духом, я бы решил, что она заманила меня в ловушку.
Кошатина шагнула ко мне, уселась у ног — и ткнулась мне головой в живот, жалобно заурчав.
Сказать я ничего не успел: пол под ногами вдруг задрожал, с потолка посыпались пыль и отколовшиеся камни. Сзади загрохотало. Я оглянулся, и обнаружил, что проход обратно перекрыла здоровенная каменная плита. Зашибись, фигли…
Внизу, в колодце, что-то было. Что-то очень, ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ.
А потом это что-то показалось.
Из колодца поднялась рогатая голова, следом — чешуйчатое длинное тело. Система охотно показала, кого я наблюдаю:
Осквернённый Великий Змей
Уровень 99
Босс Локации
Ну…
Я победю.
Я даже побежду.
Осталось только понять, как.
Глава 6
Размер имеет значение
День третий
Уровень 57
Статус: Потомок предателей
До Штурма тридцать восемь дней
— Мать твою, Гера, — произнёс я холодно. — Ты меня к боссу привела?
Рысь на секунду подняла на меня виноватый взгляд — и снова уткнулась в мой живот.
— Стыдно? — рыкнул я. — Ладно, дома поговорим.
Трёхрогий змей действительно был великим. У меня традиция сложилась — описывать размер гигантских змей по их головам. У гадюки башка вот не больше микроволновки, у элитного мохнатого змея была с легковушку, у двуглавого Привратника — с «Газель».
Великий их обошёл. Обошёл всех вместе взятых. С чем сравнить его башку? С двумя стоящими рядом двухэтажными автобусами? Ну, пожалуй, да –что-то около.
Целиком из колодца он не показался, просто высунул голову — и теперь возвышался над нами на тридцать метров. Его покрывала чешуя: серо-коричневая, светлеющая на животе. Чешуйки были неровные, будто покрытые неаккуратными наростами, и больше напоминали плоские булыжники, невероятно прочные даже на вид.
Смотрелся змей… потаскано. И из-за неровной, топоршащейся чешуи, и из многочисленных белёсых шрамов на теле и на морде — огроменных таких шрамов. Мне даже сложно представить, что могло их нанести.
Глаза гиганта — совершенно чёрные, будто залитые нефтью, были лишены зрачков. Сплошной мрак — и всё. И ассоциировалась эта дрянь в первую очередь со Зверобогом, будь он неладен.
Ну, ничего удивительного, имя босса: Осквернённый Великий Змей.
И тут раздался голос:
«Последний нефилим? Вот ты какой, смертный. Я ждал тебя».
Раздался прямо в моей голове.
— Так, шиза пришла — буркнул я себе под нос. Босс-телепат? А чего бы нет, мне только его и не хватало до кучи. Я заорал — уже змею. — Это ты что ли разговариваешь⁈
«Я не знаю, кто такая Шиза, но говорю именно с тобой, смертный».
Голос его мне не нравился, пусть я воспринимал его не ушами. Какой-то тонкий, вкрадчивый, даже немного слащавый. К внушительной титанической внешности Великого он не подходил совершенно.
«Мы должны были встретиться, — продолжил змей. — Меня предали, смертный. Мои Жрицы связались с Вестником Безумного короля. Этот враг у нас с тобой — общий».
М-мать, ну что за бред то? Огромный змей-телепат, говорящий в моей голове, предлагает союз?
Ладно, ладно. Я за эти дни чего только не повидал, так что нехрен удивляться. У нас же тут переговоры, у нас — «враг моего врага мой друг». Этой огромной херне от меня что-то нужно — значит, нужно разобраться, что.
— Зачем я тебе? Не сможешь сам убить Вестника?
Честно — я не очень хотел задавать этот вопрос. Наведу его на мысль, что я не нужен — реакция будет непредсказуемой. Хотя, с другой стороны — я с самого начала рассчитывал на бой. За здоровяка должны дать много опыта, плюс — будет выполнено задание Системы. Это — с одной стороны.
С другой — если он разумный и не агрессивный, зачем его вообще убивать? Есть черта, перейти за которую я не готов. Просто…
Змея? Блин, мне сложно воспринимать его разумным существом. Нужно разобраться во всей этой фигне, очень уж всё подозрительно.
И ещё немного тупо.
«Меня заперли, предали мои же Жрицы. Спутались со Скверной, — голос в моей голове задрожал, в нём появились неприятные визгливые нотки. — Какая ирония, смертный. Кровавые Жрицы не признали меня из-за Скверны — а теперь сами используют её, чтобы избавиться от меня. Может быть, они тоже уже сошли с ума. Здесь все рано или поздно сходят с ума, смертный».
М-да, дикие сильфы, дикие наги… Одичали все — это однозначно.
«Они должны были приносить мне жертвы. МНЕ, смертный, — продолжил змей, повышая тон. Да, он не говорил по-настоящему — вряд ли со змеиной гортанью можно нормально разговаривать, — но в голову речь передавалась живой. Возможно, даже слишком: в голосе Великого появились обвиняющие нотки. — Но я прозябал. Я столько прозябал тут — один. Не приносили жертвы. Не шли спариваться. Эти никчёмные наги, эти Жрицы…»
— Постой, наги? Они одичали, это точно, — волновало, правда, другое. Он сказал «спариваться»? Вот эта огромная херобора — и наги? Они же совсем крошечные рядом с ним. Ещё и антропоморфные. Это всё офигительно неправильно. — Ни одной Жрицы я в подземелье не видел, только диких.
«Ты не знаешь, о чём говоришь, — отозвался змей. — Они были тут, все эти столетия. Вырастили меня, да. Тогда — оберегали. Я был болен, слаб, Скверна коснулась и меня. Ты последний нефилим, смертный, а я последний из кладки. Но Жрицы бросили меня — а теперь предали, переметнулись к злейшему нашему врагу. К убийце моего отца, прежнего Великого — к этому кровавому безумцу, к Орилебу-Истребителю».
Ну вот, а у короля-то ещё прозвища есть, однако.
— Почему Орилеб убил твоего отца? — спросил я. Да, ещё один вопрос на грани. По голосу хорошо слышно, что гигант нестабилен, у него и у самого фляга, похоже, посвистывает, но нельзя не спросить. Это мой шанс узнать больше о происходящем.
Но, в моей голове раздался лишь смех — тонкий, истеричный.
«Смертный захотел ответов, ха! Если хочешь ответов — я дам их тебе, но только после нашей победы. Ты откроешь проход, мы сметём Вестника и вернём моих Жриц — и тогда я расскажу тебе. Ты ведь и сам хочешь спешить, тебе нельзя ждать долго. Слуга безумца отнял кое-что у тебя, и принёс к алтарю для жертвоприношений. Успеешь ли ты вернуть своё, смертный? И не только своё — мои Жрицы помогали Вестнику, они уходили в горы — и возвращались с добычей. С перепуганным сладким мясом из другого мира».