Впрочем, на мой взгляд, он скорее всего не успел даже добраться до заражённого квартала. Наверняка оказавшись на месте уже после того, как всё завершилось.
Сообщив работнику постоялого двора, что сюда в любой момент может заявиться посыльный от графа Кольцова, я полюбовался выражением лица портье. После чего задал вопрос о наличии номера для нового гостя.
Приём был до крайности примитивен. Тем не менее, сработал на ура — если для нас с Милославой, они «еле отыскали последний свободный вариант», то Родиону выкатили на выбор сразу четыре, включая люкс.
На момент я даже задумался о том, чтобы переехать туда самому. Наличие двух ванных комнат и отдельного рабочего кабинета, где можно спокойно подумать, стало соблазнительным фактором. Но мысль о том, что сейчас придётся ходить по этажам здания, заставила от затеи временно отказаться. Отложив её до вечера — если визит в игорный дом пройдёт успешно, можно будет и сменить формат номера. Заселившись в тот, что лучше вписывается в образ заезжего и не стеснённого в средствах, дворянина.
Эмоциональный фон обоих моих спутников, указывал, что те жаждут поговорить. Русала наверняка хотела обсудить ситуацию со своей матерью, а божественный повар попросту находился в состоянии лёгкого шока. Что выглядело логично — до того ему точно не приходилось прорубаться с парой кухонных ножей через толпу разноформатных опасных тварей.
Пусть вчера он и принимал участие в бою, масштаб разительно отличался. Будучи легионером, из-за первых локальных стычек я тоже сильно не переживал. Более того — казалось, что я полностью готов к бою и меня ничем уже не смутить. Классическое заблуждение юности, которое раз за разом опровергается, но после какого-то промежутка времени человек вновь становится уверен, что он матёрый и не знает, что такое сдаваться.
Пока в конце концов его не сражает стрела, пуля или боевое плетение. Что быстро приводит к осознанию простого факта — не такой уж он и матёрый. Да и бегать умеет быстро. Например, прямо сейчас, с радостью бы рванул отсюда куда подальше. Только вот, в такие моменты, как правило уже поздно куда-то бежать.
Мой первый шок состоялся при битве под Кандеругом. Полторы тысячи подготовленных легионеров против тридцати тысяч фанатиков, среди которых почти не было сильных Пробуждённых. Это была натуральная бойня — враги лезли вперёд, прекрасно понимая, что сейчас погибнут, но всё равно не останавливались.
Технически — ничего сложного не было. Знай себе, меняйся местами с другой центурией, восстанавливайся и снова бей плетениями. Но морально я оказался полностью выжат. Нечто подобное, судя по эмоциональному фону, происходило и с молодым божеством.
Именно поэтому, оказавшись на лестнице, я сразу обозначил, что спустя двадцать минут мы встречаемся в зале ресторана. Чтобы всё обсудить и заодно дождаться Пересветова с его спутницей.
Ехать к своей усадьбе я сегодня уже не планировал. Вместо этого предполагая просто выбраться за город и соорудить тайник где-то в относительной близости. Забрав артефакты и споры навей уже после того, как мы окончательно покинем Омск.
С одной стороны, учитывая ситуацию, стоило бы поехать немедленно. Держать такие вещи под рукой было безумно опасно. Ну а с другой — уверен, все свободные мертвоборцы сейчас находились в заражённом квартале. Равно как и лучшие из Пробуждённых, что так или иначе числились на государственной службе.
К моему удивлению, пытаться завести разговор в номере, Милослава не попыталась. Лишь искоса глянула на меня, после чего сразу помчалась в душ.
Начинать беседу самостоятельно я тоже не стал — оптимально было обсудить всё втроём. Ничто не даёт такого «чувства локтя», как совместный разговор о недавней битве, в которой вы, опять же вместе, убивали врагов. По крайней мере, если с вашей стороны все остались живы, а вы одержали верх.
Потому, дождавшись, пока дева отмоется, я смерил появившуюся уже одетой в корсет, русалу взглядом и сам отправился в душ. А спустя ещё десять минут мы уже сидели за столиком, диктуя заказ подошедшему официанту.
Как только тот отошёл: я выставил защитный покров. Одновременно приказав Роверу отойти от несчастной болонки, которую пёс последнюю пару минут обнюхивал.
Правда, начать разговор с вопроса, который крутился в моей голове, не получилось. Потому что Милослава озвучила его сама. Подавшись вперёд, дева повернула голову, впившись взглядом в моё лицо и напряжённым тоном поинтересовалась.
— Что имел в виду тот земляной червь? При чём тут моя мама⁈