Задумчиво хмыкнув, нобиль смерил меня взглядом. А когда заговорил, голос звучал с чуть большим уважением.
— Не исключаю, что несмотря на ваш внешний вид и манеры, вы действительно можете иметь знатное происхождение. Тем не менее, вы сделали неверный выбор. Никому не позволено оскорблять одного из Цурабовых.
Его племянница, которая наблюдала за нашей беседой со всё возрастающим недоумением, неожиданно вклинилась.
— Он обычный прохвост, дядя! Не дай ему себя обмануть. Вася…
Мужчина поднял правую руку и дева осеклась. Сам же он, не оглядываясь назад, усмехнулся.
— Твой Василий, молодец. Неглупый парень. И пока не твой муж. Так что сражаться насмерть по твоей прихоти не обязан.
Та попыталась было что-то сказать, но мужчина моментально её прервал.
— Поговорим потом, Лидия. Не сейчас.
Пока я всё ещё не понимал, ради чего он затеял этот разговор? Устраивать дуэль, по его собственным словам тот не планировал. Пытаться натравить на меня солдат их фамильной дружины — тоже. В чём тогда резон?
За время нашей беседы, я нащупал около двадцати эйдосов, что имелись поблизости. Готовый в любой момент поднять их и бросить в бой. Плюс, держал наготове сразу несколько боевых узоров. Но что-то подсказывало — биться прямо здесь и сейчас не придётся. Что с одной стороны радовало, с, а с другой — немного раздражало. Как и всегда, когда я не до конца понимал стратегию противоположной стороны.
Несколько секунд мужчина молча рассматривал меня. Потом слабо усмехнулся.
— Как вы сами понимаете, у меня остаётся всего один доступный вариант.
На миг замолчав, тут же принялся говорить вновь.
— Я Андрей Цурабов. Второй по старшинству своей фамилии и её полномочный представитель. От имени всех Цурабовых, я официально объявляю вас врагом нашей семьи, со всеми её ветвями.
Улыбка, которая появилась на его лице после этой фразы, была той, что обычно демонстрируют победители. Напоминала выражение шахматиста, которому удалось отыскать ловкий ход, чтобы разгромить соперника.
А вот я подтекст ситуации понял не до конца. Было ясно, что мне объявили нечто вроде войны. Тем не менее, в тех юридических справочниках, которые побывали у меня в руках, по этому поводу ничего не говорилось. Ни единого упоминания конфликта между фамилиями.
Потому я сделал то единственное, что сейчас было возможно — спокойно смотрел на оппонента, ожидая развития событий и оставаясь на месте. Тогда как во взгляде самого Андрея Цурабова появилось нечто вроде лёгкого разочарования. Похоже нобиль ожидал от меня более бурной реакции.
Ещё несколько секунд постояв, он в конце концов пожал плечами.
— Следующий ход за вами. Надеюсь вы не станете трусливо бежать, а примите свою судьбу, как подобает.
Договорив, мужчина круто развернулся на месте, направившись обратно к машине. И спустя несколько секунд уже оказался в салоне мастерски экранированного артефактами автомобиля. Племянница последовала за ним и авто двинулось с места, быстро скрывшись за поворотом.
Я же вернулся в пролётку и глянув на полностью изумлённого извозчика, немного скорректировал маршрут. Добавив к нему книжный магазин.
Судя по взглядам, который бросала на меня русала, ей очень хотелось прокомментировать ситуацию. Но деве приходилось себя сдерживать — думаю она прекрасно понимала, что общаться в присутствии кучера не стоит. Использовать же маскировочный покров, я не стал. Судя по ощущениям, Милослава желала лишь выплеснуть свои эмоции. Тогда как мне требовалось обдумать ситуацию.
После посещения книжной лавки, та к слову, стала немного яснее. Мне даже не потребовалось покупать книги — специализированный узор позволял «впитать» их содержимое, просто подержав в руках. Насколько я понимал, с подобными техниками, местные были незнакомы. По крайней мере никакой защиты от неё на продаваемых изданиях не стояло.
У меня же, наконец, вышло оценить все нюансы. Объявление своим врагом была равноценно началу военных действий между дворянскими фамилиями. Собственно, раньше подобные конфликты и называли войнами. До тех пор, пока один из императоров не решил, что это слишком громкое слово и заменил его на термин «вражда».
Суть от этого, правда не изменилось. Любой из глав аристократических семей, либо, как в моём случае, наделённый властью родственник, мог объявить иную фамилию врагами. Получая возможность, спустя двадцать четыре часа начать военные действия.
Естественно, в моём случае имелся нюанс — с дворянами, что путешествовали инкогнито, подобное можно было провернуть только в случае, если те допустили оскорбление одного из членов семьи. И даже в такой ситуации, конфликт распространялся лишь на одну единственную персону — самого «обидчика». Не затрагивая всю его родню.