Потом машинально попытался нарисовать в голове схему реализации любого из проектов и сразу же упёрся в очевидную проблему. Классическую, надо сказать — уровень влияния и финансовых возможностей.
А в следующую секунду, умчавшийся вперёд Ровер, вдруг хлестнул волной недовольства. Вслед за которой пришла откровенная злоба.
С псом мы поравнялись только спустя минуту. Но вот образ он передал мне практически сразу. Показав три вытянутые телеги, заполненные мрачного вида людьми, со связанными руками. Вперемешку — мужчины и женщины. Измождённые и излучающие целый спектр эмоций. Среди которых преобладали агрессия и разочарование.
Небольшую колонну сопровождали всадники. Один из которых, прямо сейчас спешился, объясняясь с конным патрулём Земской стражи. Тремя, облачёнными в форму мужчинами.
Урядник, что был тут старшим, тоже слез с коня. До момента, когда я оказался рядом, Ровер успел передать их обмен приветствиями. А когда я подъехал почти вплотную, стражник перешёл к сути вопроса.
— Вы же знаете, что продажа крестьян в отрыве от земли, незаконна и карается имперскими законами? Вам придётся немедленно их освободить.
Судя по его эмоциональному фону, молодой младший офицер ситуацией был вполне искренне возмущён. Собираясь её исправить.
Вот только его собеседник, в ответ на прозвучавшие слова, лишь усмехнулся. И полез в одну из седельных сумок, извлекая оттуда документы. После чего протянул их стражнику.
— Так это не крестьяне. Рабочие. Подписавшие контракт, а потом его нарушившие. Согласно условиям, в таком случае, работодатель имеет право применить силу и ограничить свободу их перемещений. После чего продать договора нарушителей третьему лицу.
Юноша в тёмно-сером мундире, забрал протянутую папку. Открыв её, просмотрел несколько листов. Недовольно поморщившись, бросил взгляд в сторону наполненных людьми телег. Снова посмотрел на мужчину, с которым он разговаривал.
— Выходит, вы купили их контракты у старого работодателя?
Тот с готовностью кивнул.
— Сразу у пяти. У нас тут отъявленные смутьяны и проходимцы. Представляющие угрозу. Из-за чего мы вынуждены держать их связанными. Имперские законы это позволяют.
Офицер снова покосился на людей, что больше напоминали пленников.
— Это дозволено только в исключительных случаях. Когда есть основания предполагать, что работники способны на убийство или иное физическое насилие. А если ограничение свободы длится дольше двенадцати часов, его должен одобрить земский судья.
Его собеседник, в ответ на холодный тон урядника, вновь улыбнулся. Судя по его эмоциям, едва ли не наслаждаясь представлением.
— Как вы можете видеть, к каждому из контрактов приложено прошение от лица нашей компании, на имя земского судьи Филатова.
Сделав паузу, цокнул языком, уже откровенно веселясь.
— Все прошения подписаны и утверждены. Если желаете — можете запросить подтверждения в Земском суде.
Урядник ещё раз открыл толстую папку, которую держал в руках. Полистал верхние бумаги. И изрядно погрустнел — судя по всему, документы слова его оппонента полностью подтверждали.
Ко мне же двинулся один из сопровождающих всадников. Крепкий мужчина в форменной синей куртке, на которой не имелось никаких знаков различия.
— Вам что-то нужно? Если нет, изволите ехать дальше.
Его эмоциональный фон я хорошо чувствовал — высказаться тому хотелось совсем иначе. Особенно учитывая, что никаких фамильных гербов он у нас не видел. Тем не менее, выглядела наша группа сейчас более чем прилично. Да и стоимость оружия он тоже оценил — перед тем, как покинуть Омск, мы заехали в магазин. Где я потратил часть трофейных денег, приобретя сразу три артефакторные шпаги, пару дополнительных револьверов и патроны.
Что до луков — они сейчас были всё в тех же седельных сумках и лишнего внимания к себе не привлекали.
Посмотрев на него, я снова прошёлся взглядом по телегам, что были наполнены людьми. Успокоил рычащего Ровера, который настроение незнакомца тоже почувствовал и теперь желал разорвать его на части.
Потом, не обращая внимания на бородача, отправил лошадь вперёд, подъехав вплотную к разговаривающим. Внимание обоих тут же переключилось на мою персону. Я же посмотрел на того, кто возглавлял «караван».
— Так значит, вы везёте их на продажу?
Мужчина слегка улыбнулся.
— Только их контракты. Согласно имперским законам, продавать людей запрещено. Тем более, это свободные подданные империи.
Я медленно кивнул, чувствую, как по разуму разливается ощущение гнева. Работорговлю я не любил всегда. Твари, что продают себе подобных, не заслуживают зваться людьми. Какие бы оправдания для самих себя, они не пытались придумать.