До Омска я доскакал относительно быстро — плетения, позволяющие держать лошадь в тонусе, освежая её мышцы и организм в целом, обеспечивали высокий темп. Да и от города мы успели удалиться не так далеко.
Эйдосы птиц, со своей задачей справились — энергетический след, пусть порой и с едва улавливаемый, вывел к трёхэтажному зданию. Обнесённому высоким забором и выглядевшему скорее, как производственный цех, чем постройка, где располагались конторские кабинеты.
Разведка, которую я произвёл при помощи всё тех же эйдосов, показала, что защита тут находится на неплохом уровне. Хотя и располагает уязвимостями — сложно качественно прикрыть такую площадь. По крайней мере, если не собираешься потратить на это груду денег.
В данном же случае, эти парни похоже почти не опасались внешней агрессии. Что не удивляло — пусть я и был тут недавно, но прекрасно понимал, что контакт на уровне земского судьи, это показатель приличного уровня влияния.
К тому же, эта их защита была уязвима для меня. Но вот местные Пробуждённые, пожалуй до самого десятого ранга, могли даже не пробовать к ней подступиться.
Немедленно я действовать не стал. Вместо этого поднял эйдосы полусотни крыс, которых под землёй было множество и сформировал в каждой «разведывательную лигату».
Самую простую и примитивную — позволяющую разбирать человеческую речь и на протяжении определённого времени, хранить услышанное.
После чего отправил их внутрь. Используя те лазейки, которые вражеская защита оставила для подступов снизу. Строго говоря, полноценных брешей там не имелось. Просто отдельные места с ослабленной защитой. Тем не менее, эйдосы крыс внутрь проскользнуть смогли.
Продолжив путь, призрачных птиц я не отпустил. И когда одна из них показала в проулке пару мужчин, один из которых угрожал девушке ножом, а второй сдирал платье, долго думать не стал. Сразу же дав команду Роверу.
Спустя пару секунд первый из нападавших забился в конвульсиях — пёс выдрал ту часть энергетической структуры, что отвечала за кишечник, подвергнув сына Хаоса безумным страданиям.
Следом упал и второй. Не чувствуя своих конечностей и лишившись лёгких. В этот раз не только фигурально. Войдя в раж, ретривер случайно материализовал свои когти внутри тела противника. Потом сам этому удивился и попробовал вытащить их наружу. Далеко не сразу вернув обратно в призрачное состояние.
Итог был закономерен — лёгкие бандита превратились в кровавую кашу.
Да, судья возможно вынес бы им куда более лёгкий приговор. А потом эти двое снова загнали в ловушку чью-то дочь. Да и в конце концов — я Претор Эгиды. И система правосудия у меня своя собственная.
Остаток пути до гостиницы прошёл без приключений. Там же, мне навстречу буквально кинулся Пересветов. Сразу сунувший в руки металлическую шкатулку с фамильными гербом Кольцовых. Незамысловатым надо сказать — два скрещенных меча, которые проходили через кольцо.
— Вы ему на самом деле жизнь спасли, да? Просто так, подобным не разбрасываются.
Глянув на него, я осторожно открыл шкатулку. Взял в руки массивный перстень, наполненный силой. С тем же самым гербом. Только в отличии от тех артефактов, что я видел на пальцах самого графа, в данном случае гравировка был помещён внутрь окружности.
— Это обязательство долга. И факт признания твоих заслуг перед фамилией. Понимаешь, что это значит?
Кирилл рассматривал меня с таким видом, как будто это ему сейчас вручили перстень. А заодно предложили в жёны царевну и поручили возглавить один из Приказов. Либо вовсе объявили наследником престола.
В книгах о подобных артефактах рассказывалось, но без всякой детализации. Если уж на то пошло, о «признающих» перстнях там говорилось, как о чём-то вполне банальном и обыденном. Что резко контрастировало с настроением нобиля.
Впрочем, за следующие полчаса он мне всё изложил. С максимум возможных деталей.
После этого причина его удивления стала понятна. Как правило подобные артефакты вручались присяжникам или союзникам. В первом случае подразумевались вассалы. Слово, которое было куда более привычно моему уху, но тут не прижилось. В данном конкретном случае, русы решили использовать иной термин.
Да и человека, которому присягали на верность, они тоже именовали отнюдь не сюзереном. В империи он обозначался словом «покровитель».
В любом случае — такого формата перстни свидетельствовали о том, что человек связан с фамилией. И если не рассматривать варианты с присяжниками, либо союзниками, артефакты могли выдаваться ещё в двух случаях. Когда речь шла о долге, связанном с жизнью одного из членов семьи, или бастарде. Официально непризнанном, но тем не менее пользующимся определённым расположением главы фамилии.