Ровер воспользовался ситуацией, закружившись около лотка уличного мороженщика и засыпав меня мысленными образами, в которых ретривер распадался облаком золотой пыли, если ему срочно не достанется пара рожков лакомства.
Поморщившись, я собирался его одёрнуть. Но в следующий момент, пёс вдруг крутнулся на месте. И оскалившись, уставился куда-то в сторону, напрочь забыв о мороженном.
Не успел я повернуть в том же направлении голову, как в соседнем квартале взметнулся добрый десяток мощных фонтанов силы. Той грязной, гнилой мощи, что поднимала навей.
Глава III
Графу Кольцову государственное устройство не нравилось давно и крепко. Естественно, он был не из тех, кто заражён идеями кардинального переустройства общества — к республиканцам дворянин себя не относил даже в страшных снах. Тем не менее, считал, что модернизация стране требовалась давно. И начинать её следовало лет двести назад.
Например, освободив крестьян и наделив их землёй. Или хотя бы передав эту землю в долгосрочную аренду, чтобы селяне могли планировать своё будущее. А не переживать из-за того, что завтра барин встанет не с той ноги и выкинет их куда подальше, всучив крохотную компенсацию.
Да и правила формирования оброка стоило бы урегулировать более жёстко. А не так, как сейчас, когда почти всё отдавалось на усмотрение конкретного помещика.
Боярская Дума аристократу тоже виделась антикварным наследием прошлого. Добрая половина там заседающих дальше столицы, да ещё пары крупных городов, не бывали. И о реальной жизни страны знали не больше, чем заяц о проблемах горных медведей. Но принимали решения, влияющие на десятки миллионов людей. Договариваясь в кулуарах за бокалом чего-то крепкого и в окружении распутных девиц.
Как мыслил граф, если заменить бояр с думскими окольничими на земских дворян, дела бы пошли лучше. Пусть Дворянское собрание каждой губернии делегировало бы по несколько человек в столицу. Каждые три-четыре года обновляя их состав. Среди них наверняка тоже было бы немало тех, кого к власти подпускать не стоит. Но даже они бы лучше понимали губернские проблемы, чем столичные коты, купающиеся в золотой сметане.
Да, за аристократией стояла сила. А любые бунты топились в крови. Только вот этих самых бунтов постепенно становилось всё больше. И не только в глуши вроде дальневосточных губерний. Даже под Омском одно время орудовал мятежный отряд. Одиннадцать дворян успели убить, прежде чем смутьянов выследили, окружили и перебили.
И пусть сам Константин Кольцов об этом напрямую не говорил, но виновником происходящего он считал императорскую династию. У Годуновых хватало власти, чтобы инициировать изменения. В конце концов, именно они когда-то прижали знать и заложили основы нынешнего государственного устройства. Только вот с того времени так ничего и не поменяли. Вместо этого погрязнув в пирах, интригах, да заграничных походах.
Впрочем, несмотря на титул, серьёзного влияния на ситуацию, граф оказать не мог. Даже в пределах Омской губернии. Оба его деда были обычными крепостными. Ничем не отличающимися от других. А вот отец родился Наделённым силой. Да ещё и способным. Настолько, что завербовавшись в имперскую армию, добрался до шестнадцатого ранга. Стал Кметом первой ступени. Сразу после этого получив потомственное дворянство.
А потом и женился на такой же Наделённой в первом поколении, тоже служившей в войсках.
Сам Константин к армии относился прохладно. Возможно, по причине склада ума. А может быть, из-за того, что постоянно отсутствующие родители сразу, как смогли, засунули его в Сибирский кадетский корпус. Куда принимали детей с шести лет и выпускали в двадцать два, поручиками.
Там юный Кольцов сразу осознал разницу между старыми и новыми дворянскими фамилиями. Заодно научившись драться и вызубрив дуэльный кодекс, правил которого кадеты, к счастью старались придерживаться. В противном случае, аристократа во втором поколении попросту убили бы, навалившись толпой.
Выпустившись, он оказался в непрестижных драгунских войсках — офицерские позиции среди гусар, кавалергардов и кирасир были расписаны на годы вперёд. Оставались либо драгуны, либо уланы. Да и для того, чтобы туда попасть, потребовалось вмешаться отцу. Потому как, изначально, Константина хотели отправить в пехоту.
В драгунах, где отпрысков старых родов было поменьше, чем среди кадетов, оказалось не так уж и плохо. И пусть армия молодому офицеру нравиться не начала, но жизнь он находил сносной.
Потом грянул Третий Хорасанский поход. В процессе которого какие-то новаторы из штабов решили, что будет неплохо усилить кавалерию. Сформировав пару конных стрелецких полков.