Впрочем, оказавшись на улице, я понял, что полковник вовсе стянул к зданию управы почти все наличные силы. Солдаты дежурили на всех окрестных перекрёстках. А в проулках укрывались ударные группы, чьей задачей было вступить в бой, если противник рискнёт штурмовать здание.
Если честно, я предполагал, что Самоедов отправит со мной одного из своих офицеров. Но вместо этого тот решил поехать сам. Что невольно вызывало вопросы о приоритетах человека, с которым я недавно беседовал. Глава мертвоборцев явно выполнял его указания. И судя по тому, что не остался в управе, моя персона интересовала его приятеля куда больше, чем свидетель убийства одного из Годуновых и потенциальные заговорщики из числа Цурабовых.
Ровер, которому не нравилось, что наш канал связи изрядно ослаб из-за защитной системы транспорта, бегал вокруг машины кругами, периодически лая, а пару раз вовсе попытавшись пометить колёса. Не слишком успешно, понятное дело — сложно провернуть нечто подобное, если твоё тело полностью состоит из чистой энергии. Пёс это тоже понимал и попробовал прибегнуть к проверенному методу — сделать какую-то часть себя осязаемой. Благополучно остановившись после моего ментального окрика.
Когда мы удалились на несколько кварталов от управы, сидящий рядом со мной полковник всё-таки не выдержал. Повернув голову, поинтересовался:
— Как так вышло, что вы немецкий барон, но прекрасно говорите по-русски?
Глянув на него, я пожал плечами.
— Это единственный вопрос, который вас сейчас интересует?
Тот на секунду замялся, видимо, ожидая несколько иного ответа, а я сразу же продолжил:
— Могу вместо этого рассказать, как именно пленили Всеволода Рощина. Конечно, если вам интересно.
Офицер сразу помрачнел. Недовольно вздохнув, отвернулся к окну. Я же бросил взгляд на водителя и откинулся на спинку сидения. Если не считать самого шофёра, Самоедов взял с собой только адъютанта. Судя по всему, не рассчитывая, что мы столкнёмся с реальной угрозой. Повернув голову, решил на всякий случай обозначить очевидный факт:
— Вы же понимаете, что среди ваших людей немало тех, кого могли бы казнить за измену?
Вот на это офицер среагировал более чем остро. Едва ли не рывком развернувшись ко мне, напряжённым голосом уточнил:
— На каком основании? И верно ли я понимаю, что вы признаётесь в убийстве одиннадцати моих людей?
Я отрицательно качнул головой.
— Никаких признаний, господин полковник. Исключительно мои умозаключения. Хотя уверен, вы и сами о многом догадываетесь.
Несмотря на солидное количество защитных артефактов, его эмоции наружу всё равно пробивались. И судя по ним, Самоедов был изрядно зол. А вместе с тем заинтригован. Но несмотря на это, продолжать диалог не стал. Вместо этого заставил себя снова отвернуться к окну, и замолчал.
Сам я продолжать беседу тоже не стал. Тем более мне было о чём подумать. А если полковник не уловил намёка на то, что наш маршрут и точку назначения могли легко кому-то передать, это по большей части было его проблемой. Тем более разведку боем никто не отменял.
Как итог — остаток дороги мы провели в полной тишине. Впрочем, ехать оказалось не так уж и далеко. Расстояние, которое требовало два с половиной часа пути на лошади, с учётом непрерывного галопа и подпитки Изначальной силой, мы промчали всего за час.
Замедлиться пришлось только в самом конце, когда машина свернула на лесные дороги. Тем не менее, водитель довёз нас практически до необходимого места. Остановились мы в просеке, буквально в семи сотнях метров от лагеря.
Как я и предполагал, ждать в машине Самоедов не захотел, обозначив это предельно чётко. С другой стороны, я на это и не рассчитывал.
Что порадовало — так это организация лагеря. Часовые стояли на своих местах, землянки были практически завершены, а часть людей прямо сейчас тренировалась в стрельбе из луков.
Судя по тому, что я видел при помощи крылатых эйдосов, дела шли неплохо. В моё отсутствие всё не развалилось. Что не могло не радовать.
На появление постороннего установленные сторожевые печати, естественно, отреагировали как положено. Впрочем, ставил их я сам, так что сигнал тревоги быстро отменил. Благодаря чему первой о моём появлении узнала русала. Установленная между нами связь, обеспечивала Милославе определённые преимущества. Наблюдая за происходящим с высоты птичьего полёта, я видел, как она подошла к Родиону, после чего они приостановили тренировку.
Так что на окраине лагеря меня встретил строй рекрутов, перед которым застыли трое соратников. Хотя я не был до конца уверен, что могу отнести к ним и Данику Корзину. По крайней мере, сейчас среди её эмоций преобладал гнев.