— Если бы иначе мне пришлось видеть, как ты страдаешь, да.
— Тогда ты лучший убийца, чем я. Потому что я не смог бы жить, если бы убил собственного брата.
— Адрон?
Он посмотрел на Тео, который вошел в комнату.
Тот замер перед ним в нерешительности.
— Странно, да? Я не привык разговаривать с тобой, когда ты одет и сидишь.
— Не смешно.
Вид у Тео стал виноватый.
— Прости, нервный юмор. — Он откашлялся, и Адрона охватило дурное предчувствие.
Тео явно не хотелось говорить о чем-то очень нехорошем.
— Ну? — подтолкнул Адрон.
— Она в коме. Что бы она ни сделала, это отняло у нее очень много сил. Сказать по правде, я никогда такого не видел. Часть ее мозга словно сгорела.
Адрон подавил стон, представив Ливию, совершенно беспомощную, одну в палате. Она боялась этого больше всего на свете.
Зачем она это сделала?
Ради него…
О Боже, он не мог дышать, его сердце просто разрывалось. Ему хотелось выть от несправедливости. Хотелось кричать на всех и вся.
Он хмуро посмотрел на Тео.
— Она придет в себя?
— Нет. Повреждений слишком много. Она жива только благодаря аппаратам. — Тео смерил его тяжелым взглядом. — Я считаю, что нужно отключить ее от машин, и пусть все идет своим чередом.
Адрон прислонился к стене, сердце его разлетелось на тысячу осколков.
Он чувствовал, как на глазах выступают слеза, чувствовал, как горечь и боль одолевают его.
Он не мог позволить ей уйти.
Но он также не мог заставлять ее жить, зная, что она этого не пожелала бы.
Боль, глубокая и пронизывающая, дала бы фору той, с которой он привык жить.
Адрон схватил Тео за рубашку.
— Не дай ей умереть. Слышишь меня?
Тео казался ошеломленным.
— Ее мозг уже умер.
— Но только наполовину, верно?
— Ну, вообще-то да.
— Тогда шансы еще есть. — А полшанса лучше, чем ничего. — Заставьте ее сердце биться, пока я не вернусь.
— Сделаю все, что в моих силах.
И он тоже.
Отпустив Тео, Адрон выбежал из больницы с такой скоростью, какой не знал уже много лет. У Ливии был лишь один шанс на спасение, и, чего бы то ни стоило, он этот шанс не упустит.
— Что ты здесь делаешь? — спросил отец Ливии, когда Адрон ворвался в тронный зал, где тот принимал своих советников.
Не обращая внимания на полный зал людей, которые уставились на него, раскрыв рты, Адрон направился к тестю.
— Мне нужно видеть мать Ливии.
— Это запрещено.
— Черта с два. Ливия умирает, а ее мать — единственная, кто может ее спасти.
Выражение отца Ливии не изменилось, казалось, его совсем не трогает эта новость.
— Если она умрет, значит, такова судьба. Она опозорила нас своим неповиновением. Я говорил вам обоим, что она навсегда отлучена от нашего дома.
— Мне нужно видеть ее мать.
— Стража! — крикнул отец Ливии. — Выведите его отсюда.
Адрон отбивался от стражников, пока те не вызвали подмогу, но даже при таком численном перевесе он дрался изо всех сил, пока его все-таки не скрутили.
— Вы не можете позволить ей умереть, — крикнул Адрон, пытаясь вырваться.
— Если бы ты хотел, чтобы она продолжала жить, то никогда не бы опозорил ее.
— Да будь ты проклят!
Адрона выволокли из тронного зала, но, сражаясь со стражей, он заметил невысокую девушку-служанку, которая следила за ним с тревогой и жалостью.
Адрон поймал ее испуганный взгляд.
— Скажи ее матери, что она нужна Ливии. Пожалуйста.
— Криста! — прикрикнул отец Ливии. — Убирайся.
Девушка убежала, а стража выкинула Адрона из дворца.
Он шарахнул кулаком по захлопнувшейся двери и зарычал от бессилия.
— Боже помоги мне, если она умрет, вы все отправитесь за ней в могилу!
Но никто его не слышал. Обреченно вздохнув, Адрон развернулся и побежал обратно в больницу, чтобы провести оставшееся время с Ливией, пока смерть не забрала ее полностью.
Адрон замер в дверях больничной палаты, прислушиваясь к такому знакомому пищанию и шипению мониторов. Только на этот раз они были подключены не к нему.
По своему опыту он знал, что она его слышит. Знал, каково это — лежать, не в силах сказать ни слова. Одному. И бояться.
Ему снова хотелось кричать.
У Адрона сдавило горло, он подошел к кровати и сел рядом с Ливией.
— Привет, милая, — прошептал он, взяв ее руку в свою. Другой рукой сжав ее подбородок, он наклонился и коснулся губами ее прохладной щеки.
— Прошу, открой глаза, Ливия, — прошептал он, слезы слепили его. — Открой и посмотри, что ты сделала. Я сижу здесь и даже не корчу гримас. Я не чувствую боли. Но ты ведь это знаешь, да?
Он обвел пальцем ее подбородок. А потом сделал то, чего не делал уже очень-очень давно. Стал молиться.
Он молился и жаждал почувствовать, как ее нежные руки обнимают его. Услышать, как такой дорогой голос произносит его имя.
Шел час за часом, Адрон оставался с Ливией, он говорил больше, чем когда-либо раньше.
Сидя рядом с ней, он прижимал ее руку к своему сердцу и всеми фибрами души желал, чтобы она очнулась.
— Не знаю, почему ты осталась со мной, Ливия. Видит Бог, я этого не стою. Но я больше не хочу оставаться один. Ты нужна мне. Прошу, открой глаза и посмотри на меня. Пожалуйста.
— Она тебя слышит.
Адрон вздрогнул, заслышав голос за спиной.
Решив, что это медсестра, он не стал оглядываться.
— Знаю.
— Собираешься отключить ее?
Одна мысль об этом душила Адрона. И впервые в жизни он понял, что испытывал Джейс, вытащив его из мусорного бака.
Боже, он был таким идиотом, ненавидел брата за то, что тот любил его.
— Я не могу отпустить ее, — сказал он сквозь зубы. — Нет, если есть хотя бы один шанс.
— Но она хотела бы этого.
— Я знаю. — Он знал это, как никто другой. Он побывал на ее месте.
Сестра подошла к нему и положила ладонь на его плечо.
— Она хочет, чтобы я сказала тебе, что она с тобой. И что ты того стоил.
Нахмурившись, он обернулся и увидел невысокую женщину в плаще с капюшоном, который полностью скрывал ее лицо.
— Кто вы?
Она откинула капюшон. Увидев ангельские черты, он тотчас понял, кто перед ним. Мать Ливии.
Он заметил серебристо-зеленые глаза, выдающие принадлежность к расе, которая была скорее мифом, чем реальностью.
— Вы — Тризани?
Она кивнула.
Адрон открыл рот от удивления. Тризани славились своими психическими способностями. И слава была так велика, что их расу довели почти до полного исчезновения. Выжившие старались держаться вдали от больших городов, где их могли взять в рабство или убить те, кто хотел заполучить или просто боялся их сил.
Она подошла к Ливии и вытащила капельницу из ее руки. Потом медленно, один за другим, отключила мониторы.
— Пора вставать, цветочек, — прошептала она и нежно положила руку на лоб Ливии.
Адрон с изумлением увидел, как Ливия открыла глаза.
— Мама? — выдохнула она.
Ее мать улыбнулась, а потом поцеловала ее в лоб и провела рукой над телом Ливии.
Адрон почувствовал, как от радости и затопившего его облегчения, все тело охватила слабость. Ливияжива!
Ее мать взяла его ладонь, потом — Ливии и сжала их в руках. У Адрона заколотилось сердце от теплого прикосновения, которое он считал для себя навеки потерянным.
Ливия перевела взгляд с него на мать.
— Это ведь ты заставила Кристу послать меня в «Золотую Крону», да?
Ее мать кивнула.
— Вы двое были суждены друг для друга. — Она посмотрела на Адрона. — И ответ на твой вопрос, да, это навсегда. Ливия излечила тебя, но…. — она послала дочери выразительный взгляд. — Ты не можешь больше пользоваться своими силами. Твоя человеческая половина недостаточно сильна для них.