Небо было затянуто сизыми тучами. Гремел гром, но без бури. Фениксы были встревожены, но самым главным была все же не природа. Храмы столицы, все Храмы, претерпели изменения. Статуи Горна были расколоты. Нет, они не распались, не обвалились, но каждая статуя Бога обзавелась косой трещиной, словно каждую из них рубанули узким мечом. Статуи темного Праха тоже изменились, правда, только в самых больших Храмах города. Многометровые статуи темного божества мести, приглашающе раскрыли свои объятия. А головы, прикрытые саваном, словно из любопытства, склонились к плечу, в одинакого издевательском жесте.
Ну а в столице Карохефа, Фостайне, в главном Храме в руках статуи Праха появилось по кинжалу, а сам зал наполнился запахом металла.
И только в этом Храме изменилась и статуя Тлена, как говорят пророки, брата-близнеца темного Праха. Если Прах был местью, местью любой, часто грязной и мерзкой, то Тлен, изначально светлый (вот почему многие львы, до сих пор, рождаются светлыми) и лишь с отступничеством брата и после Сражения Богов, ставший таким же темным, отвечал за неизбежность возмездия. Казалось бы, в чем разница, но она была и существенная. Прах - это гнев, боль, тоска и пустота. Прах - это наслаждение и мука после свершенной мести. А вот его брат, став темным, получил возможность истязать души тех, от кого отреклись Боги-Творцы. Это уже не месть, что лишь несет смерть в одной жизни. Это кара, что терзает саму душу.
Старая статуя Тлена, Бога Неотвратимости Возмездия, ярко продемонстрировала гнев Горна. Ростовой лук уже не висел за спиной статуи, теперь он был натянут, со стрелой направленной на вход в зал подношений.
Темные Боги всегда наслаждаются, когда оступаются светлые. И Прах приглашал. Звал, предлагал мести. В исконно светлых землях. Предлагал себя фениксам, а Тлен, люто ненавидящий брата, теперь был един с ним, явно указывая, что от кого-то светлые Боги уже отреклись.
В главном Храме Фостайна изменилась и фигура Илторы, в отличие от брата, она закрыла руками-крыльями лицо, будто беззвучно оплакивая что-то или кого-то.
Естественно, всего этого Талирика не знала и не могла знать, когда входила с супругом в родовое гнездо. Все эти знамения она узнала позже, от пророков и Жрецов. И если обычно правители решали сохранить волю высших сил втайне от прочих, то сейчас цзар не стал ничего скрывать. Первый удар нанес, как не странно, Прах. Глава рода всегда отвечает за все клятвы и деяния тех, кто под его рукой. А избранники Богов, в этом смысле, еще более ответственны. Сработали древнейшие из клятв, и к избраннику светлых явился не разгневанный Горн, как было бы в ином вопросе, но не в шантаже Бога-Творца расы, а Прах.
Цзар фениксов, Вилхерд - Эрвиг Атлей постарел, резко и за одну единственную ночь. Кара темного Бога не превратила феникса в старца, но и мужем в самом расцвете силы он больше не был. Его волосы покрыла седина, а глаза выцвели. Следом кара настигла третьего сына, деда Талирики, как начало рода Иллор. Лучдис мучительно умер в своих гостевых покоях во дворце цзара, в ту же ночь, когда внучка отдавалась любимому.
Несколько позже стали поговаривать, что его душу отдали на растерзание Тлену, приговорив к эпохе пыток. Жрицы, конечно, эти слухи не поддерживали, но и опровергали как-то вяло. Слишком уж красноречивой была статуя Тлена.
Ну, а дальше Талирики показалось, что она попала в самый страшный из своих кошмаров. В родной эрл вернулись не только родные, но и Таддео - Фелис Эфрэйн - лучший из боевого крыла цзара, сильнейший после Атлей, и его четвертый, по рождению, сын, теперь единственный, еще живущий, из сыновей. Если дед Талирики, а значит и его род Иллор, больше вкладывал сил в развитие ремесел и укрепление этой части жизни фениксов, то за века род Эфрэйн занял почти все высшие чины боевого крыла. За века именно представители рода Эфрэйн стали известны, как самые опасные фениксы. Про многих ходили легенды. И лишь последнее пару веков Таддео полностью посвятил себя охранению цзара и его личным поручениям.
Без сомнения, один из опаснейших разумных этого мира явился за Талирикой. Увидев мужчину с белой, словно снег, кожей и ярко-рыжими волосами, девушка без слов поняла, что их союз не будет принят. Она ожидала злости прадеда. Ненависти отца, слез и криков матери, но не того, что произойдет.
Таддео, лично зачитал указ цзара, даже не об изгнании (это бы она перенесла) нет, об отречении ее крови. Она так и оставалась Иллор, ибо дед сполна оплатил ее грех, но вот к крови Атлей, ни она, ни ее потомки отношения иметь не будут.
Казалось бы, это были просто слова. Всего лишь указ на бумаге, лишь чернила. Но с каждым произнесенным словом, громыхающим на весь дом, Талирика ощущала, как меняется. Она тогда еще не знала, насколько огромна власть цзара над всеми фениксами. До того злополучного дня, она полагала, что цзар - это титул, как «король» у людей. А власть была.