Глава 1
Прелестница младая,
Прощаюсь я с тобой,
Пусть пуля удалая
Прервет мой путь земной.
Паду, коль суждено мне,
В неравном я в бою,
Но ты, Армида, вспомни, вспомни
Жизнь краткую мою.
© Гусарская баллада
— Пора прекращать этот нелепый маскарад, Валентина!
Герцог Варлан Тарлок резко поднялся из кресла, с силой уперев руки о стол, с хрустом смялась пачка бумаг под его рукой, покачнулась чернильница и крышечка покатилась по дуге, замерла у самого края и со звоном упала на пол. Валентина как стояла перед отцом по стойке смирно, так и не могла шелохнуться, только взгляд проследил за крышечкой и её последним кружением возле ножки массивного стола.
«Дзынь», — мелодично нарушила тишину крышечка. «Дзынь», — вторили натянутые, как струна, нервы юной герцогини.
— Что за блажь вам обоим вступила в голову?! Я пошел на уступки, устроил этот… Тьма его побери, маскарад. И что сделали вы?! — обычно бледное лицо герцога раскраснелось, от гневного взгляда хотелось скрыться или же провалиться сквозь землю, в данном случае она могла бы угодить в подвалы замка. Говорят, там жили огромные крысы, но они теперь уже не так пугали, как пребывающий в ярости отец.
— Мы просто решили пошутить, — и почему голос получился таким тихим и писклявым.
— Пошутить?! — выдержка уже изменившая герцогу пошла на второй, а может и третий круг. Он ударил кулаком по столу и несчастная чернильница опрокинулась, разливая всё содержимое на бумаги. Маленькое чернильное озеро вышло из берегов и несколько капель угодили на пол.
«Кап», — ударилась капля об пол. «Кап», — вторили с трудом сдерживаемые слезы. Где же Юлиан?
— Отец, я только узнал, что вы хотели меня видеть, — шурша юбками, братец ввалился в кабинет отца. Валентина возвела глаза к потолку, силясь сохранить на лице хладнокровно-отчужденное выражение. Нельзя поворачивать голову и смотреть на брата, ни в коем случае нельзя смеяться при отце. А на потолке вон завитушечка какая красивая, и туда завивается и сюда — всю жизнь бы любовалась, только бы на брата не смотреть.
— Я уже как десять минут…
— Отчитываете мою сестрицу? — с улыбкой перебил герцога Юлиан. Она не видела, конечно, но была готова биться об заклад, что так оно и есть.
После поступления в академию Мрака брат заметно изменился, стал более дерзким и свободным. Временами Валентина немного завидовала ему, ведь брата теперь не держат стены отчего дома, а ей надлежит ждать у окошка будущего супруга и вышивать. Пока отец отвлекся на брата, она любовно провела рукой по мундиру ученика академии, в нем она чувствовала себя другой, свободной от глупых условностей. И эта мнимая свобода пьянила сильнее вина, которое сегодня ей впервые довелось попробовать.
— Юлиан! — голос герцога прогремел раскатом грома, Валентина не выдержала и зажмурилась. После грозы обычно наступает затишье. Раз. Два. Три. И… Отец устало опустился в кресло, она позволила себе подсмотреть из-под полуопущенных ресниц, мысленно радуясь их с братом маленькой победе. — Нынче к нам должен прибыть граф Латарийский, а вы ребячитесь, как дети малые.
— Поверьте, отец, жених Валентины по достоинству оценит нашу шутку.
— Жених??? — она резко обернулась к брату, надеясь увидеть улыбку или же хоть какое-то подтверждение глупой шутки. Даже лиловое платье сплошь усыпанное серебристыми бантиками (не зря же они всю ночь их пришивали) теперь так не занимало её, как виноватый взгляд брата. Жених?!
— Отец, я не хочу замуж! — её голос неожиданно обрел силу и резкость, — Как вы могли затеять это… — она никак не могла подобрать наиболее красноречивого определения творящемуся безобразию, — это всё за моей спиной?
— А волосы зачем остригла? — герцог вновь наполнился привычной холодностью и равнодушием, — Матушку удар хватит, как только она увидит.
— Она уже видела, — гордо вскинув голову, Валентина с вызовом посмотрела на отца, — А локоны мои к бантам подходят больше. Юлиану очень ведь к лицу, не правда ли?
Тяжелый взгляд отца прошелся по платью брата, остановившись на скромном декольте брови герцога сошлись на переносице. Да-да, туда они подложили пару чулок, набитых перьями из подушек, платье выгодно обрисовывало округлости фигуры «юной леди».