— Валентина, я жду объяснений, — в голосе отца уже звучала сталь. Пришлось повернуть голову и встретить грозный взгляд родителя, стойко встретить, когда хотелось просто закрыть глаза.
— Я… мы спали. Только спали.
— Вместе? — с нажимом уточнил он.
— Кажется, да, — она бросила мимолетный взгляд на сладко спящего Уэсли и позавидовала ему.
-…! — отец выругался сквозь зубы, довольно тихо, но ей удалось разобрать пару незнакомых слов.
Она попыталась сесть, но её тут же по-хозяйски сжали в объятиях и уложили обратно.
— Не пущу-у-у… — с некоторым возмущением заявил спящий, растягивая последнее «у» и, видимо, для верности положил ладонь на её левую грудь, слегка сжал и довольно улыбнувшись засопел.
После такой красноречивой картины все попытки оправдаться терялись перед очевидным (и невероятным, с точки зрения Тино). Она с содроганием услышала как хрустнули костяшки пальцев отца, потом он помянул Мрака, затесавшегося, по его мнению, среди родственников Уэсли, ещё раз выругался, прошелся туда-сюда по комнате и прорычал:
— Сегодня же! Нет, через час вы наденете обручальные браслеты!
— Но, отец… — жалобно прошептала Валентина.
— Молчать! — под его тяжелым гневным взглядом хотелось заползти под одеяло и долгое время не выползать оттуда. — Разбудишь своего… жениха, и спускайтесь в часовню. Накинь что-нибудь… женское.
— Что за шум с утра пораньше? — жизнерадостный голос старшего Уэсли, застывшего в дверном проеме, прозвучал на редкость вовремя. Всё недовольство герцога Придда тут же обратилось в его сторону, а Валентина позволила себе закрыть глаза. А вдруг она ещё спит?
— Ваш брат обесчестил мою дочь, — выплюнул герцог, — За сим я снимаю с вас брачные обязательства и требую, чтобы он немедля женился на Валентине. Терпеть распутство под крышей собственного дома я не намерен. Через час жду вас в часовне.
— Дело молодое, — выдал Найл, но не смотря на уже явно деланную веселость, в его голосе угадывалось удивление.
Послышались удаляющиеся тяжелые шаги отца, и как только они перестали быть слышны, Валентина открыла глаза. Теперь свадьба была неизбежна. И с кем, с «матрасиком». Вот за что ей это? За что?..
-2-
Она шла по коридору, на ходу застегивая верхние пуговицы мундира. Безумно хотелось проснуться, она даже пару раз ущипнула себя за руку, получилось весьма болезненно. Не сон.
Отец как будто специально бросил её на растерзание обоим Уэсли, бывшему жениху и новому. Оставив всякие попытки самостоятельно выползти из-под «матрасика», уверенно удерживающего её, Валентина позволила графу Латарийскому попытать счастье. Вначале «матрасик» вяло отмахивался от брата, выпрашивая ещё «пять минуточек», а потом сонно разлепил глаза с глухим стоном прохрипев «утро?.. дуэль!». Так вот какое волшебное слово способно поднять мертвецки пьяного Уэсли или же ещё не до конца протрезвевшего, грань было сложно уловить. Дуэль! Пожизненная… бесконечная дуэль. Его взгляд явно не сразу сфокусировался на ней. Удивленное «Тино?» сменилось ошеломленным «Ты женщина?». Пальцы «матрасика» в подтверждении этого сжались на её левой груди, и если бы старший Уэсли не стащил с неё своего братца, она бы непременно настояла на немедленной дуэли. В таком состоянии Арти было не сложно победить даже их кухарке.
Страшно было даже подумать о предстоящей семейной жизни с «матрасиком». Лучше уж за Найла, он хотя бы не имеет привычку врываться в чужие спальни ночью. Быть может сбежать? Но куда? Затеряться в столице не сложно, но что делать одной вдали от родного дома Валентина и представить не могла. Где же Юн? Брат придумает выход, и может быть герцогиня Таросская поможет, если Юлиан её попросит.
Родная комната встретила её опущенным балдахином и холодом нетопленного камина. Времени оставалось совсем немного, наспех выбрать платье, переодеться и спешно идти на «эшафот». Руки предательски дрожали, здесь было не перед кем держать лицо, и она могла дать волю эмоциям. К горлу тут же подкатил ком, а глаза защипало от подступивших слез. Нет, плакать нельзя, она всё выдержит. Она — Тарлок, в их роду никогда не было трусов.