Попрощавшись кивком головы, Валентина поспешила уйти подальше от неприятного во всех отношениях собеседника. Его взгляд, казалось, обжигал спину, но последнее слово осталось за ней, что не могло не радовать. Выскользнуть в приятную прохладу сада было истинным удовольствием, слова младшего Уэсли ещё звучали в голове будто назойливая муха. За разговором с ним она потеряла счет времени, должно быть скоро полночь или же нет.
Возвращаться в дом не хотелось, темнота разбавлялась серебристым светом луны, освещая некоторые дорожки. Она решила пройтись до беседки, найти нужные кусты в ночи было не самым простым делом, а ещё хуже будет, если выбранное место засады окажется слишком светлым. Впереди послышались голоса, Валентина сочла разумным скрыться за ближайшим деревом, окруженным несколькими кустиками. Кто-то приближался, и она стала невольным свидетелем любопытного разговора.
— Мы не можем, Стефан, так нельзя… — знакомый голос и названное имя заставили Тино осторожно выглянуть из укрытия.
Дама в темно-бордовом платье отвернулась от собеседника, её рука нерешительно коснулась черной полумаски. Рядом с ней стоял дядя Стефан, мужчину сложно было не узнать даже в темноте.
— Варлан утром уедет, и я настаиваю на том, чтобы ты покинула Тарлоквуд с ним.
— Только один разговор, — голос дамы вздрагивал, словно она была готова вот-вот расплакаться, — Прошу, не спешите… Он же мой сын!
Валентина тщетно пыталась понять о чем спорят матушка и дядя. Жаль, она не застала начала разговора.
— Анжела, неужели тебе недостаточно письма и картины? — он ухватил её за локоть и развернул лицом к себе. — Лучше бы он погиб во время тех полевых учений, когда сам полез под пули. Это было бы меньшим позором.
О каком позоре речь? Слова дяди подтвердили только, что они говорили о Юне. Тино в волнении задержала дыхание.
— Хорошо, я уеду, — тихо произнесла Анжела, но Валентине удалось расслышать слова матери, — Обещай… обещай, что ему не будет больно и… — резким движением она сорвала маску и бросила в траву, — Дай мне шанс… дайте мне только один шанс…
— О чем ты говоришь? "Торенс и Флавий", Анжела. На картине изображен твой сын! Ошибки быть не может. Мы с Варланом уже всё решили, позора допустить нельзя. Подумай о Валентине наконец! Кто захочет взять её в жены, если откроется правда?
Хотелось выйти из укрытия и уже напрямую спросить, но Тино не смела, она словно срослась с деревом, не в силах пошевелиться. Мысли лихорадочно метались с непонятной картины "Торенс и Флавий" на некий позор и… что же успел натворить братец?
— Да… да, — потерянный голос матери заставлял сердце сжаться от тревоги.
— Сюда идут… Твой сын и граф Латарийский, — произнес дядя с нескрываемым презрением, — Он уже не стесняется носить платье в доме своего отца. Кто знает, не удивлюсь, если они предаются разврату втроем, а то и… — дядя увел мать с тропинки в те же кусты, где притаилась Валентина. Ей пришлось осторожно обогнуть дерево, чтобы остаться незамеченной.
— Стефан, я не выдержу…
— Как только они пройдут, мы сможем уйти. Поверь, Анжела, этот позор можно смыть только кровью. Иного пути нет.
Кровью? Валентина похолодела от внезапной догадки. Надо предупредить брата, что-то сделать. Осторожно пригнувшись, она прокралась в соседние кусты и перебежками добралась до нужных, что были ближе к беседке. Заветная пара приближалась, Тино отвлеклась на них и наступила на что-то… ветка?
— Заррраза… — тихо прошипел знакомый голос. Интересно, ей простят убийство в собственном саду во имя успокоения нервов? Что он забыл здесь, в её кустах?!
— Тьма… — в тон ему произнесла Тино, с удовольствием заметив, что наступила ему на руку. Поделом.
— Утром. Здесь, — коротко бросил младший Уэсли и с силой потянул её на себя. Выругавшись сквозь зубы, она свалилась на траву при этом слегка придавив паршивца. Неужели это уже начинает входить в привычку?
Глава 5
Там бал
Был вечером. За мной она бродила,
Как тень, везде, глаз томных не сводила
С меня весь вечер… Если бы не он,
Клянусь, друзья, я был бы взят в полон…
© «Давным-Давно» А.Гладков