И я, и второй советник когда-то были людьми, но по своей воле, хотя по разным причинам, мы оба всё-таки пошли на то, чтобы до конца жизни оставаться в лисьих шкурах. А Руна была одной из немногих посвящённых в тайну нашего происхождения.
− Сейчас вы оба лисы, − покачала головой служанка. Её тон был похож на тот, каким в сотый раз объясняют что-то глупому ребёнку. – Я говорю про твоего гостя.
− Ты же сказала, что он заяц.
Руна только фыркнула, поняв, что это она попалась в ловушку моей шутки.
− Он тебя заждался, − прошипела она сквозь зубы, начиная заправлять мою кровать. – К завтраку не опоздай.
Я не стала ей отвечать. Просто вышла из своей комнаты и направилась к Раму.
− Грета, − вместо приветствия с надеждой в голосе выдохнул мальчик, уже пришедший в себя после ночного приступа безумия. – Оказывается, ты жива? А мне говорили…
Я со вздохом покачала головой. Рам сразу же замолчал, а я почувствовала, что у меня сейчас достаточно сил на ложь, которой я обязана следовать по договору между лисами и людьми. «Грета мертва. Я Веста, которая просто похожа на Грету внешне, но никогда не была с ней знакома», − напомнила я себе.
− Сожалею, но тебе говорили правду, − спокойно начала я. – Грета умерла. Её весной убили церковные фанатики. Меня зовут Веста, я советница лисьего вожака. Но не волнуйся, меня часто путают с этой Гретой. Я так похожа на неё?
− Ну, я не так близко общаюсь с лисами, чтобы их хорошо различать, − замялся мальчик, − но, на сколько я могу судить ты… то есть вы очень на неё похожа.
Поверил. Хорошо. Пусть мне было неприятно ему лгать, но я должна. Не могу же я каждому встреченному знакомцу рассказывать свою долгую историю и умолять молчать, ведь я подписывала бумагу о неразглашении?
− Вот как, − кивнула я, − соболезную, что твоей подруги больше нет с нами, но постарайся принять, что перед тобой другая лиса. Там нам будет легче общаться.
− Угу…
− Хорошо, тогда расскажи мне пожалуйста: что ты делал вчера один в лесу? Почему не разговаривал со мной и вообще вёл себя, как животное? Я же вижу сейчас, что ты нормальный человек.
Рам покраснел, отвёл взгляд и начал теребить свои золотые локоны.
− По… понимаете, я душевно болен. Иногда я веду себя, как животное, но ничего с этим поделать не могу. Да… и не помню, что я делал в этом состоянии. Вчера к моей семье неожиданно приехала лисиная делегация, я их увидел, перенервничал, и случился приступ. Дальше я ничего не помню.
− Я нашла тебя в лесу, ты запутался волосами в кустах, − начала я после недолгого молчания, поняв, что он закончил. – Я пыталась с тобой поговорить, но ты не отвечал. Я не нашла ничего лучше, чем освободить тебя и проводить сюда, чтобы уже здесь решать, что с тобой делать. Какое счастье, что ты пришёл в себя и сможешь нам всё объяснить.
Мальчик кивнул.
− А можешь сказать, зачем тебе такие длинные волосы? – мне хотелось поговорить с ним подольше, хоть меня ждали завтрак и обязанности советницы. Всё-таки когда-то я считала его другом и не хотелось его отпускать, не поговорив пусть и сквозь призму лжи.
− Я почему-то начинаю сильно нервничать, когда их пытаются отстричь, и опять случается приступ, во время которого, как мне говорили, я вырываюсь и сбегаю, − тихо говорил Рам, не выпуская своих волос. − Вам так нужно это знать? Вы не узнали даже моё имя.
− Ой, прости, − я отвела взгляд. А ведь и правда, я так увлеклась расспросами о его безумии, о котором Веста ничего знать не должна, что забыла про имя, которое тоже не должно быть известно советнице. – Просто я никогда не видела людей, которые вели себя так, и мне очень интересно узнать, что это такое. Но ты прав: мне не следует забываться. У меня есть дела, а тебя мне следует отправить домой, а для этого мне нужно знать твоё имя, и где находится твой дом.
Всё это и так было в памяти, оставшейся из прошлой жизни, но, чтобы не вызывать подозрений, я должна сейчас услышать это от него.
Мальчик вздохнул, наверное, принимая тот факт, что ему придётся рассказать эту тайну незнакомой лисе.