— Пожалуйста, предоставьте все мне. В конце концов, — понизив голос до шепота, добавила она, — вы же знаете, как говорят.
— Как? — мрачно спросила Поппи, глядя на приближающуюся Викторию.
— Держи друзей близко, а врагов — еще ближе… Виктория! — Миранда обошла стол и слегка наклонила голову. — Я так и подумала, что это вы.
— Какая жалость, что не удалось уговорить ваших сестер составить нам компанию, — вздохнула Виктория, когда женщины оказались в небольшой, но шумной чайной, которую красавица и предложила. Чайную жаловали дамы среднего класса, жены врачей и юристов, желающие отдохнуть после утомительного дня покупок.
— Напротив, — возразила Миранда. — Должна поблагодарить вас — вы спасли меня от целого дня перебранок. Боюсь, мои сестры расходятся во мнениях и не всегда ладят.
— Воображаю, — улыбнулась Виктория.
Они заняли столик в алькове. Как только метрдотель удалился, Виктория повернулась к Миранде, и в свете ламп ее неестественно белое лицо показалось маской.
— Мне приятно выпить с вами чаю. Я думала пригласить вас раньше, но была уверена в отказе.
Миранда не отвела взгляда.
— Из-за того, что я видела в ночь приема. — Не было смысла ходить вокруг да около.
Накрашенные губы Виктории дрогнули в легкой улыбке.
— Не думайте обо мне слишком плохо, mon ami. Когда-то Арчер разбил мне сердце. И, боюсь, я так его и не простила. Я плохо поступила. — Она пожала плечами. — Кажется, я выражаюсь чересчур эмоционально.
Познания Миранды в вопросах любви были довольно ограниченными, но сейчас она не могла не согласиться с Конгривом[7]: «Небесной ярости ужаснее любовь, что стала ненавистью лютой! В самом аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли!»[8]
— Я не хотела совать нос в чужие дела, — сказала она, рассчитывая, что извинение настроит Викторию на разговор.
Улыбка собеседницы стала искренней.
— Ба, как раз этого я и ожидала. Сама поступила бы так же. — Она ближе придвинулась к Миранде. — Только не думаю, что Бенджамину следует знать он нашем tête-à-tête. Ибо если кто-то и станет возражать против нашей встречи, так это он.
«Бенджамину».
Скрипнув корсетом, Миранда потянулась за салфеткой.
— Арчер, он…
— Чересчур заботлив? — закончила Виктория со смешком. — Мне это хорошо известно. — Она изящным движением бросила салфетку на колени. — Он любил такую присказку, наш Арчер: невеждам лучше оставаться в неведении, а невинным — держаться подальше.
Принесли их заказ, избавив Миранду от необходимости отвечать. Официанты в белых ливреях аккуратно накрыли на стол. Ароматный чай в хрупком фарфоровом чайнике, тартинки с мясной начинкой, слойки с фруктами, малиновым джемом и шафраново-желтым заварным кремом, белоснежные взбитые сливки для горячих сконов. Еще минуту назад она умирала от голода. Сейчас же предложенные яства вызывали у нее не больше аппетита, чем нарисованный натюрморт.
— Ну а вы? — спросила Миранда после ухода официантов, аккуратно разливая чай. Аромат чая, вырываясь облачками горячего пара, смешивался с запахами молока и лимона. — Вы тоже считаете, что невеждам лучше оставаться в неведении?
Виктория смотрела на нее глазами столь лучистыми и серыми, что на мгновение Миранда могла думать лишь об Арчере. Она отвела взгляд.
— Так о чем вы хотели спросить? — голос у Виктории был низкий и бархатный.
Миранда со стуком опустила молочник на стол.
— Что вам известно о «Западном лунном клубе»?
Черт, черт, черт! Проболталась, и сказанного уже не воротишь. Да вот только она не то хотела спросить. Хотела узнать об Арчере и лорде Марвеле. Почему оговорилась, не понимала сама.
Виктория наморщила гладкий лоб, словно тоже предвидела иной вопрос.
— Вот этого названия я не ожидала услышать, — протянула она. — А вы, cher, что вы о нем знаете?
Покрутив в руках салфетку, Миранда снова опустила ее на колени.
— Вы знали моего мужа до несчастного случая. Его дефект — результат… деятальности клуба. — Она не хотела распространяться дальше, поскольку и без того наговорила лишнего.
— Вы полагаете, происшествие с Арчером — причина смерти членов клуба?
— Единственно логичное предположение, — натянуто ответила Миранда.
— Я знаю не больше вашего. — Виктория пожала плечами. — Убийца просто безумен? Или это холодная месть? Мне неведомо. Знаю лишь, что их секретам не год и не два. Их маски старше, чем та, что носит Арчер.
Виктория медленно отпила чай, серые глаза изучали Миранду поверх золоченого края чашки. Она осторожно поставила чашку и сложила тонкие руки перед собой.
— Но вы хотели узнать не об этом.
— Разве? — вежливо усомнилась Миранда, сердце ее бешено стучало о ребра.
Виктория подалась вперед:
— Вам интересно, видела ли я то, что скрыто под маской.
— Я знаю, что видели. Я… как… — Миранда стиснула зубы. Она не может, не станет спрашивать об этом Викторию.
— Бедняжка, так он вам не открылся.
Утверждение, не вопрос. Миранда отвернулась к окошку, за которым мелкали тени грохотавших по улице экипажей.
— Это не имеет значения.
— Разумеется, имеет, — прошептала Виктория. Запах молока смешивался с запахом старых цветов. — Вы лежите с ним в постели по ночам. Просыпаетесь рядом с ним по утрам. Кому же еще доверять, если не мужу?
Миранда умерла бы, но не призналась, что это не совсем верное описание их жизни. Стены алькова, в котором они сидели, расплывались у нее перед глазами, увеличенные до гротескных размеров, будто она смотрела на них сквозь лупу для чтения. Она сморгнула непролитые слезы.
— А если я скажу, что под маской кроется нечто изумительно прекрасное? — успокаивающий и соблазняющий голос Виктории обволакивал.
У Миранды вырвался болезненный вздох. Какая жестокость!
Виктория же лишь шире улыбнулась.
— Бесконечная красота, а не уродство, как утверждает Арчер. Тогда вы перестанете бояться? Станет ли вам легче от знания, что живете не с чудовищем?
Миранда облизнула пересохшие губы и с трудом выдавила сквозь стиснутое горло:
— Я бы сказала, что вы лжете.
Виктория с минуту пристально изучала ее, а затем рассмеялась — словно зазвучали серебряные колокольчики на зимних санях.
— Ах, но ведь какая прекрасная мечта, не правда ли?
Миранда вцепилась в аквамариновый шелк юбки.
— Для меня не имеет значения, как он выглядит под маской.
— И все же вы сидите здесь и задаете мне вопросы, ибо любопытство пересилило гордость. Разве вам может быть все равно?
— Я спросила о клубе, потому что хочу помочь Арчеру, а не срывать с него маску.
Ложь. Обе понимали это.
Виктория задумалась, повисло молчание. До них доносился гомон из главного зала, звон серебра о фарфор, затем скрипнул стул, когда Виктория подперла голову рукой.
— Что вы хотите узнать?
— Откуда вам столько известно о клубе?
— Я знаю меньше, чем вы думаете. — Полные губы слегка дрогнули. — В клубе состоял мой возлюбленный.
Под Мирандой покачнулся пол.
— Кто он?
— Я… — глаза Виктории сверкнули. — Я потеряла его давным-давно.
Неподдельная скорбь в ее взгляде тронула Миранду, и она хотела было прикоснуться к руке собеседницы, но замерла, по непонятной причине не желая дотрагиваться до Виктории.
— Говорят, время лечит, но я этому не верю, — пробормотала Миранда.
Женщины посмотрели друг на друга; на глазах у Виктории заблестели слезы. Она усмехнулась и быстро смахнула их затянутой в перчатку рукой:
— А жаль, ведь его у меня так много.
Снова наступила тишина.
— Так это не лорд Марвел?
«Или Арчер?»
Виктория снова усмехнулась — понимающе, уверенно.
— Вы намекаете на ссору между Марвелом и Арчером? — Она помешала чай. Позвякивание ложечки било по нервам Миранды, словно молот по наковальне. — Арчеру не понравилось, что Марвел занял его место.
Над остывшим чаем в чашке Миранды заклубился пар. Она постаралась успокоиться.