Ноги ведьмы дрожали и подгибались, не желая удерживать свою хозяйку. Высокая фигура та самая " тень", давшая им уйти, шёл рядом, сильно сжимая один из её локтей. Зеленоглазый шатен бережно подхватывал Луну при малейшем падении, а временами почти тащил.
Процессия была небольшой. Шатен, называемый всеми Санто, вёл Луну и, не потому что "Тени" волновались, что ведьма сбежит, лисица едва стояла на ногах. Немного в стороне шла её сестричка. Казалось девочка уже привыкла к похитителям и нашла общий язык. Это было самой главной чертой характера маленькой Искры Таргари.
Сереброволосая была совершенно свободна, а её окружение расслабленно. "Тени" не были враждебно настроены к малышке, даже наоборот окружали только чтобы послушать удивительные истории юной рассказчицы, захвативший все их внимание, влившей в вены опасный яд - любопытство. А противоядие к любопытству было одно-маленькая рассказчица.
Каждый шаг давался с трудом. При любом даже самом незаметном движении жёсткая верёвка впивалась в кожу, царапала до кровоподтеков, изрезала, давила на проступающие вены. Напряжённый взгляд беловолосой внимательно скользил по хрупкой фигурке сестры, удаляющейся вперёд все быстрее и быстрее, выискивая раны или следы ударов.
-Её никто не трогал, — начал Санто, перехватив взгляд ведьмы.
-Мари об этом позаботилась, — голос парня стал ниже и глубже, а когда взгляд ведьмака коснулся самой хрупкой фигурки рядом с Искрой наполнился непонятной грустью и странной виной.
Лисица поджала уши к голове и подняла на него удивлённый, потерянный взгляд.
-Что с нами будет?— голос тихий и умоляющий.
-Лучше не знать, но надеюсь что-то лучше чем с Мари или Соте,
Больше никто не проронил ни слова. Парень лишь ослабил хватку, поддерживая её мягче, и на секунду сочувственно сжал плечо. Ласковую давящую симфонию тишины нарушали только болтовня Искры, звонкий мелодичный голосок выдавливал из "теней" улыбки и казалось заставлял всех представителей местной фауны замолчать, и шарканье босых ног Луны.
Хвост безвольно волочился по земле, поднимая за собой столпы пыли. Кончики ушей поникли влево. Взгляд был пустым и потерянным. Сейчас ведьма окончательно сдалась, погружаясь в рассуждение.
Отчаяние новой волной накатило на измученное тело, накрывая с головой, затягивая на самое дно тёмной бездны. Бороться и бежать было бессмысленно.. По крайни мере сейчас. Силы лисицы слишком быстро таяли, она с трудом передвигала ноги, а магией пользоваться в таком состоянии уж подавно не могла. Да, и что там магия. Её сил хватало только на вызов слабого пламени на ладони, чтобы похвастаться перед одноклассниками редкой силой стихии огня или подогрев воды в ванной.
Сестру ведьма не хотела ставить под угрозу, прося пользоваться магией. И силы малышки тоже были невелики. Сейчас Искра могла разве что слегка сдвинуть с места лёгкое перышко не больше половины своего мизинца.
Из-за длинной по сравнению с людьми продолжительности жизни ведьмы и вампиры взрослели позже. Совершеннолетие наступало с двадцати одного года, тогда же заканчивалось и обязательное обучение. Магия развивалась так же медленно как и физическая оболочка и разумеется зависела от того какой стихии подчиняется ведьма и является ли заклинателем (у вампиров много своих нюансов). Заклинатели были редкими представителями в отличие от обычных ведьм, только восстанавливающих силы от стихии, умели её управлять, по сути являя собой олицетворение той самой стихии. Полноценного развития магия лисицы должна была достичь к девятнадцати - двадцати годам, тогда она сможет вытворять те самые удивительные трюки как и другие заклинатели огня, например : пускать огненные шары или создавать защитную стену огня.
Мир покачнулся и померк, окрасившись серым. Он качался и покрывался желтоватой рябью, ослепляя ведьму. Шатен чуть крепче сжал её руку, намекая "я рядом и не дам упасть". Девушка даже слабо улыбнулась, но улыбка вышла странной угловатой ломанной слишком печальной, заставляя потемнеть зелёные глаза.
Картину мира заняли воспоминания.
Кровь. Перед её глазами мелькали лужи крови. Блеск стали ослеплял. Лязг клинков и грохот ломаемой мебели оглушал. Металлический приторный запах заставлял желчь подкатывать к горлу.
Кровь. Бледное лицо матери покрытое кровью, растрепанные волосы. Глаза навсегда прикрытые веками. Огромная лужа крови и глубокая рана на шее. Брат. Её старший дурачок брат в крови, в луже собственной крови. Отец. Растущее пятно на светлой рубашке. Холодные ладони. Клинок, острый клинок с переплетениями древних рун и обетов на потертой рукояти, старых как сам мир и всего один крупный темно - багровый круглый камешек. Давняя семейная реликвия. Последний блеск синих глаз, и тело отца замирает в спокойной неподвижности вечном спокойствии.