Её долго ругали и отчитывали, она трижды побывала у директора, заместителя и психолога, её родителей вызывали в школу, а саму ведьму грозились сдать в гвардию, но она все равно счастливо улыбалась, обещая в следующий раз выцарапать обидчицы глаза, если та соизволит просто не так посмотреть на Луну.
***********
По ощущениям прошло уже пару месяцев с того момента, как ей привиделся тот день впервые. День смерти родителей. С каждым разом все становилось только хуже. Сначала все просто умирали, потом обвиняли и проклинали её, дальше девушку тащили на эшафот и перерезали горло или убивали сестру, та кричала и плакала, прося Луну о помощи, но она совершенно ничего не могла сделать.
Мрак и крысы уже переставали пугать, становясь чем-то совершенно обыденным, как к примеру завтрак из сладкой овсянки с мёдом и орехами и кружкой ароматного пряного какао, тающего мягкой сладостью на языке.
Запястья наоборот саднило все больше и больше, но лисица научилась жить даже в таких условиях. Она точно вычислила, что если запрокинуть голову чуть назад и медленно неглубоко дышать, то не будешь задыхаться. Поначалу это давалось с трудом, но вскоре лёгкие адаптировались к новым условиям как вообщем и все тело ведьмы.
Девушка научилась замирать на месте без движений, согреваться с помощью дыхания, успокаиваться посредством самовнушения, мало спать, не есть и не пить. Вот только отгонять галлюцинации никак не получалось. Ещё несколько раз она видела образ сестры, но больше не могла его прогнать. Горло пересохло, а голос стал слишком тихим и ломким чтобы кричать. Галлюцинация вновь вставала у крохотного окошка, склоняла голову набок, давилась слезами и быстро шевелила губами что-то говоря, но Луна никак не могла понять что. Сначала ведьма напрягала слух в попытках услышать речь, а затем и вовсе решила что это просто бесполезно и лишь отнимает её силы, и так слишком стремительно покидавшие тело, с каждым часом слабевшее все больше и больше.
Жар спал, оставив в напоминание о себе редкие болезненные покалывания в висках и пояснице. Щеки почти перестали краснеть, ладони меньше тряслись, а кости меньше ныли. Синяки медленно сходили с кожи, блекли, становясь бледно-голубыми или зелёными. Ребра меньше саднило, а грудь чаще сдавливала жёсткая сильная рука нехватки кислорода.
Девушка зажмурилась, борясь с резкими пульсациями в висках и тряхнула руками в попытки прикоснуться к ним - старая привычка. Помещение поглотило раскатистое позвякивание, гулкими эхом оно нарушило тишину, заставив ту разбиться на сотни мелких осколков, устилая собою ледяной пол. Луна медленно дышала, игнорируя вязкое, навязчивой желание втянуть в себя побольше воздуха.
Когда приступ мигрени стих, лисица вновь открыла глаза, снова не увидев ничего кроме кромешной тьмы. Насколько это только было возможно ведьма высоко подняла руки, вновь слыша противный звон цепей, и слабо зашевелила губами, шёпотом читая наговор. Она была обязана заниматься, тренировать свою силу и закалять тело чтобы когда-то отсюда сбежать, и чем скорее она научиться управлять магией, призывать её и контролировать тем больше будет шанс что сбежит и спасёт сестру.
Дыхание сбилось, став поверхностей, горло начали царапать когти лихорадочной паники. Грудь сдавило от недостатка воздуха. По телу прокатился жар, нарастая с каждой секундой больше и больше. Пальцы покалывало, и девушка стиснула зубы от боли, с силой выплевывая слова наговора. Было ощущение будто её сжигают заживо, но огонь изнутри, как будто под её кожей текла не алая кровь, а раскаленная лава. Из глаз выступили слезы, слегка охлаждая пылающую кожу. На лбу блестели капельки пота.
Внезапно темноту прорезала вспышка света. Прямо впереди неё почти перед глазами мерцал крохотный огонёк со слабым светло - оранжевым дрожащим пламенем. Ведьма зажмурилась. По её телу прошла болезненная судорога, скручивая внутренности. Лисица прижала уши к голове, шумно выдохнула и отпустила огонь.
Крохотная камера снова погрузилась во тьму, а измученная лиса откинулась назад, опираясь о холодную стену, ощущая ледяные прикосновения пальцев стен к разгоряченной коже. С губ сорвался слабый стон облегчения. Тело постепенно расслаблялось, а жар проподал.
Грудь сдавило излишне сильно, такого ещё не было, испуганно подумала Луна. Из горла вырвался хрип. Девушка задыхалась, дергая руками, а перед глазами все меркло и плавало, покрывалось рябью, трескалось на сотни пятнышек и крутилось.