Эддард, наивно полагавший что сестра не сориентируется так быстро, шипит какие - то ругательства за которые его явно не похвалили бы родители и резко покидает укрытие, шмыгнув за ствол соседней яблони, хищно изогнувшей свои голые ветви - руки.
- Выходи. Я знаю гды ты прячешься, брат, и вполне справедливо намерена отомстить, — беловолосая щурится и крутит головой в поисках Эддарда, а затем отлепляет уши от головы и принюхивается.
Колючий осенний ветер щекотал кожу и приносил запах притаившегося ведьмака где - то впереди совсем неподалеку. Лисица прикрыла глаза и аккуратно пошла, выставив руки перед собой, полностью полагаясь на собственное обоняние. Шаги выходили мелкими и неуклюжими, девушка то и дело ощупывала стволы деревьев впереди и просто шарила по воздуху, словно слепой, задумывалась, останавливаясь перед каждым шагом, и все равно часто оступалась, зацепляясь ступней за какую - нибудь корягу, а еще шаталась как пьяная, будто юная аристократка, посетившая свой первый бал и от собственной неопытности напившаяся до беспамятства. Брат ели сдерживался от смеха, комкая в ладони снежок.
Пушистые снежные хлопья изящно кружились по воздуху в собственном неповторимо - изящном танце жизни и медленно опадали вниз, делая белоснежный ковер под ногами плотнее, прикрывая прорехи между сугробиками, заботливо укрывая выжившую после заморозков поросль дабы согреть. Хлопья снега покрывали белесые волосы девушки и мочили ресницы, заставляя их слипаться.
В очередной раз принюхавшись, Луна остановилась. Ведьма повернулась влево и приготовилась к атаке, пытаясь разлепить мокрые ресницы, пропитанные талой водой. Лисица вздрогнула. С губ девушки сорвался удивленный вскрик, она никак не ожидала такого поворота.
Брат напал первым, повалив сестру на землю. Беловолосая зашипела, брезгливо скривив губы, когда снег начал попадать за ворот платья и путаться в волосах. Луна задергалась и попыталась запустить снаряд, но сильная хватка ладоней Эддарда прижала ее руки к мерзлой земле.
-Попалась,— радостно пророкотал басистый голос. -Сдаешься?
Девушка заерзала, поднимая снежные хлопья в воздух, цепляясь лодыжками за камни и выпуклые корни. Она отчаянно старалась махать руками или пошевелить ногами, но это было невозможно пусть Луна и была проворней и хитрей, сила все равно оставалась на стороне брата.
-Да. Только слезь с меня, а то раздавишь,— прошептала Луна.
Когда давление, прижимающее ее тело к земле, пропало, ведьма перекатилась на бок. Лисица хитро прищурилась и толкнула зазевавшегося брата, уже начавшего праздновать такую очевидную победу, в ближайший сугроб.
-Так тебе и надо, — сквозь заливистый смех выдавила беловолосая, когда шатен с округлившимися от удивления глазами влетел в сугроб и начал неуклюже барахтаться, пытаясь выбраться из " снежного плена " .
Луна резко открыла глаза. Дыхание девушки сбилось, когда, вновь прислушавшись, она услышала шорохи и тихие шаги за дверью. Ведьма оперлась на локти, а затем отползла к восточной стене, прижимая колени к груди. Дрожь проходила по истощенному телу. Взгляд лисицы безумный полный ужаса и паники бегал по темному помещению. Она отчаянно жалась к стене и искренне боялась, а затем и вовсе начала монотонно покачиваться вперед - назад, не обращая внимания на боль и слабость.
Девушка еще долго продолжала жаться к стене и качаться, даже после того как шаги удалились от ее двери и утонули вдали темного коридора, прежде чем принюхаться, пробуя на вкус затхлый воздух. Лисица скривилась. Кислород жег легкие, сопровождаясь вонью гниения, крови и отсыревшего дерева.
"Ты не должна бояться, жалкая слабачка! " — ругала себя Луна, с силой щипая кожу предплечий, но никак не могла заставить тело элементарно пошевелиться. При одной только мысли о том чтобы выйти из безопасного уголка неконтролируемая паника накатывала, с новой силой стискивая грудную клетку.
-Все хватит,— громко проговорила девушка, подивившись своему настолько севшему голосу. Он как будто бы не принадлежал ей, как будто это все говорил незнакомец измученный и истощенный, если бы Луна не чувствовала что произносила эту фразу, то не за что не поверила бы в реальность происходящего и того что этот хриплый слабый голосок принадлежал ей.