И она покорилась ему.
Отдалась его прикосновениям, его огню, его власти — так неистово, словно делала это в последний раз.
Зеленокожие близко. Эти ночи и в самом деле могут оказаться последними для них, эти опаляющие ласки могут быть единственным, что останется у нее от Прэйира в конце этой войны, а значит, она возьмет с собой в этот бой все, что сможет взять.
— Я люблю тебя, мой темный воин, – выговорила Шербера и почувствовала, как вздрогнуло сильное тело Прэйира, когда она сказала о своей любви так, как говорили о ней древние народы Побережья и говорят помнящие старые традиции фрейле. – Мое сердце принадлежит тебе.
Шербера не ждала ответа: знала, что его не будет, знала, что Инифри не окажется к ней благосклонна даже в последние дни войны. Так что она просто позволила себе любить своего господина, а когда Прэйир хрипло выдохнул и задрожал, ловя ртом воздух и пульсируя в горячем экстазе у нее внутри, не отпустила его – перекатилась следом, когда он отстранился, оказалась сверху и нежно коснулась его обветренной пустынным ветром щеки губами.
— Нам лучше поспать, акрай, – сказал он, не принимая этой ласки, хоть и не отвергая ее.
Шербера молча кивнула, сползла с него и улеглась рядом на шкуре, отвернувшись к стене палатки. Сердце ее болело, но Прэйир хотя бы не оттолкнул ее.
Что ж... Пока она жива и покуда будет на то воля Инифри, она останется рядом с ним.
ГЛАВА 9
Им нужно было уходить от Оргосарда.
Чем ближе было устье, тем больше в мутной воде было дикой жизни, и Тэррику вот уже три ночи подряд приходилось выставлять дополнительный караул у берега, чтобы не пропустить к лагерю выползающих из реки гадов: многоногих скользких усоглавцев с рыбьими ртами и длинными тонкими усами, плостышей, похожих на большие листья с зубастыми пастями, которыми они могли ухватить за ногу неосторожного путника, и другие порождения Океана, имен которых они не знали.
Но змеелюди ловили и ели эту дикую жизнь, расправляясь с многоногими и плоскими голыми руками — так ловко, что это было и мерзко, и достойно восхищения одновременно. И в этих водах было как никогда много жирной рыпи, а им — тоже как никогда — нужно было набраться сил перед решающей битвой.
Тэррик медлил.
Вести, принесенные драконами, позволили ему оправдать это промедление, но после встречи с южным войском им придется уйти от реки.
Еще немного — и вместо усоглавцев и плостышей из воды полезут зеленокожие, рыболюди и Инифри знает какая дрянь. Они должны встретить врага на твердой земле, не на берегу, края которого с каждой пройденной сотней шагов становились все более высокими и рыхлыми.
Обрывистыми.
Опасными.
Собрав свой скарб, Шербера уже ранним утром покинула палатку акраяр, чтобы идти поближе к воинам — как уже сделало до нее несколько других девушек, решивших провести последние дни перед битвой с теми, кого любили.
Прэйир промолчал, когда увидел ее рядом, и принял безропотно плошку с кашей, которую она принесла ему в полдень на привале, и позволил ей натопить снега на них обоих, чтобы вечером, в палатке, они смогли смыть грязь.
Он оказался прав: Дшееш не обмолвилась ни словом о том, что случилось ночью. Хесотзан тонко улыбнулся, когда Шербера проходила мимо, и она едва заставила себя отвернуться. Но она пообещала Прэйиру не лезть на рожон. А он пообещал ей присмотреть за воином, который был ее врагом.
Шербера сказала своим господам, что Прэйир ударил ее на тренировке — и он это подтвердил. Олдин дал ей примочку, Номариам и Тэррик мягко, но настойчиво посоветовали ей прекратить обучение и сохранить силы для настоящей битвы, а Фир…
— Разве Прэйир звал тебя к себе сегодня, Шербера? — спросил он, когда они вышли из палатки фрейле и остановились в сумерках друг напротив друга.
— Нет, не звал, — сказала она, зная, что все чувства Фир сейчас видит в ее глазах.
Его лицо стало таким спокойным, что это ее почти напугало.
— Разве он позовет тебя завтра?
— Нет, — сказала она, — не позовет.
Без единого слова Фир исчез в наползающей тьме.
На второй день на равнину, по которой они шли, опустилось дождевое облако. Мелкие капли почти сразу же стопили снег и превратили землю в хваткую грязь, в которой вязли лошади и воины, и Тэррик приказал остановиться и переждать дождь на месте, чтобы и животные, и люди не выбились из сил. Драконы недовольно чихали дымом и летали над войском кругами, воины сыпали проклятьями, вытаскивая колеса повозок из глубокой колеи, и только ящеролюди, казалось, не испытывали от холода и дождя никаких неудобств.