Она сама удивилась своей злости. Выдернула руки из его рук, отступила, сжимая кулаки, злясь на то, что даже сейчас, в миг горя, который принадлежал только им, кто-то посторонний оказался рядом.
— Я слышала ваш разговор у костра вчера, — в голосе звучала обида, но сейчас Шербера не могла ее скрыть. — Твой Велавир прав: это акрай связана клятвой верности, а мужчина сам может выбирать, с кем ему делить постель. Но это не значит, что ты можешь... что он может... что если ты...
— Я и выбрал, — сказал он, глядя ей в глаза, все так же мягко и спокойно, как и раньше.
— Тогда пусть твой Велавир держится от тебя подальше! — вспыхнула она. — Зачем он тебе?
Олдин хотел ей что-то ответить, но тут из палатки выбежала лекарка, зовя его по имени, и слова замерли у него на губах, не будучи произнесенными вслух.
Сердце Шерберы тянулось к нему... но иногда она его совсем не понимала.
Они не упускали Тэррика из виду, и поэтому ему не пришлось искать их, чтобы позвать с собой. Все так же, в том же порядке: Фир и Прэйир по бокам от Шерберы и Олдин чуть спереди, они двинулись за фрейле в его палатку, и с каждым шагом Шербера чувствовала, как все громче бьется ее сердце.
Она знала, о чем будет разговор.
Они и акрай чужого фрейле оказались рядом, когда Тэррик и его гость вошли в личную половину палатки, где еще суетились близкие, приказав им ждать в общей. Черноволосая девушка с любопытством оглядела сначала Фира, потом Олдина, потом, восхищенно приоткрыв рот, остановила взгляд на Прэйире.
Шербера тоже ответила разглядыванием, когда в палатку вошли четверо спутников чужой акрай. Пожилой изможденный воин с перевязанной головой и рукой, темнокожий молодой с выбритой макушкой и длинной, спускающейся до лопаток, косой, красивый темноволосый целитель в белых одеждах и еще один воин, почти такой же большой, как Прэйир — они, судя по всему, тоже были выбраны не просто так, и теперь каждый олицетворял собой одну из существующих в южном войске сил.
Пожилой воин, казалось, едва стоял на ногах, поддерживаемый другими мужчинами и своей акрай. По знаку близкого Тэррика они один за другим прошли на личную половину палатки, и Шербера, на мгновение оказавшись рядом, услышала, как тяжело этот воин дышит. Ей почудился даже запах лихорадки, идущий от его повязки — сладковатый запах мокрой земли и травы, и она поспешила отойти к своим мужчинам и занять место за приготовленным столом, когда Тэррик кивнул им.
С ней на ложе уселся Фир, и Шербера едва сдержала неожиданно растянувшую ее губы улыбку, когда увидела выражение лица Прэйира, оказавшегося на одном ложе с Олдином. Чужая акрай заняла место рядом с пожилым воином и взяла его за руку. Другие ее мужчины расселись на свободные места, и по новому кивку Тэррика все приступили к трапезе.
Но молчание длилось недолго. Стоило им немного утолить голод рыбной похлебкой и лепешками, как чужой фрейле заговорил, и первые же его слова заставили Шерберу позабыть о еде.
— Я слышал, ты отменил отборы акраяр в своем войске, Тэррик. Новость меня удивила.
Это было обращение равного к равному, и ни один из воинов или магов, или акраяр, присутствующих в палатке, не мог бы теперь вмешаться в разговор без прямого приказа. Шербера знала, что никто и не вмешается. Их позвали не за этим. Их позвали, чтобы присутствовать, но не говорить, быть свидетелями воли двух фрейле — и ее исполнителями, если на то тоже будет отдан такой приказ.
— Больше, чем новость о смерти дочери Инифри, убитой одним из моих магов? — спросил Тэррик невозмутимо, и Шербера поняла, что он к этим словам был готов.
— Не больше. — Чужой фрейле потянулся за лежащим на блюде куском лепешки и неторопливо, зная, что за ним наблюдают и ждут, наложил в него из чаши жареной рыпи. Свернув лепешку трубочкой, он надкусил ее, прожевал и только потом закончил мысль. — Я видел следы ее ног на песке, Тэррик. Она была на самом деле так огромна, как говорили, и я жалею, что не успел прийти сюда пораньше и помочь вам в этой битве. Твое войско отмечено, в этом нет сомнений, и имя твоего мага и мои воины будут помнить до конца своих дней. Но ведь отборы акраяр — это прямая воля Инифри. И мы не можем сами решать, когда исполнять ее, а когда нарушить.
— Ни к чему проливать лишнюю кровь там, где ее и так льется столько, чтобы можно зачерпывать ладонями, — сказал Тэррик. — Мы принесем Инифри большую жертву в последней битве. Мы ждем ее так же, как и она.
— Ты принял серьезное решение.
— Я принял это решение не один. — Тэррик потянулся к чаше с вином, и Шербера, вдруг почувствовав, что в горле у нее пересохло, неосознанно последовала его примеру и тоже отпила кисло-сладкое питье, сильно разбавленное, ибо запасы вина в войске давно подошли к концу. — Маги одобрили его.