Горел очаг, на столе у окна стоял кувшин с водой и лежали лепешки и длинные полосы сушеной водорости. Неужели они думали покормить их? Шербера покосилась на Волету, но та смотрела прямо перед собой, вздернув голову, и будто ничего не замечала.
— Сядь, — Займир толкнул свою акрай к стулу. — Погрейся.
И как только она это сделала, он сразу же встал позади и обвил рукой ее шею.
— А ты... если ты попытаешься выкинуть хоть что-нибудь, я вскрою ей чрево и выпущу ребенка на свет. — Займир убедился, что Шербера поняла, чуть надавив и заставив Волету вскрикнуть. — Не шути, акрай. Я сделаю это, клянусь именем Инифри.
— Я знаю, — сказала она.
— Если знаешь, тогда не задерживайся, — сказал один из воинов, снова развязывая ей руки и подталкивая в другой угол комнаты, где стоял таз с водой. — Вот вода. Вот тряпка. Ты должна помыться до прихода господина.
Шербера шагнула к тазу, но не раньше, чем расправила плечи. Ей было не впервой мыться при других мужчинах — ее первые господа часто не утруждали себя тем, чтобы выйти из палатки, пока она смывала с себя их семя. Так что она сняла настопники, оставшись босиком, и взяла в руки тряпку.
Позволив себе отрешиться от того, что происходило с ее телом, как это было всегда, Шербера смыла с себя грязь подземелья. Мужчины смотрели на нее. Она не торопилась. Может, даже, тянула время, отчаянно пытаясь найти путь к спасению... и понимая, что даже при самой большой удаче отсюда из них двоих выйдет живой только одна.
Волета молчала в руках своего господина. Похоже, она думала о том же.
— Ложись на постель, акрай, — бросил Займир, когда она, задумавшись, застыла с тряпкой в руке.
— Я еще не закончила.
— Не испытывай мое терпение. Ложись.
Шербера вздернула голову, но заставила себя подчиниться и села на кровать. Постель была чистой. Она была чистой. Все сходилось.
— Позволь Волете поесть и попить, — сказала она. — Ты похитил ее вчера. За окном — новый день.
Займир засмеялся.
— Ты сидишь перед нами голая, но печешься о другой акрай. И даже не спросишь о себе?
— Ты собираешься овладеть мной, — сказала Шербера. — Или ты, или другой воин, который сейчас сюда придет. Я не стану сопротивляться, потому что тогда вы убьете Волету. О чем мне же у тебя спрашивать?
Его лицо стало каменным от ее дерзости.
— Ты все еще сидишь, акрай. Ложись и молчи, пока тебе не разрешат.
Взглядом попросив Волету быть храброй, Шербера сделала, как он велел.
Она лежала недолго, но Волета все-таки успела поесть — Шербера услышала, как Займир разрешил ей — и попить. И она тоже не говорила, как будто приказ молчать был отдан им обеим. Наконец, открылась дверь, и в комнату кто-то вошел. Шербера не повела и ухом и все так же лежала и молчала, глядя в потолок, — и Волета молчала и ни звуком, ни словом не дала понять, что удивлена.
— Вы приготовили ее.
Если чужой фрейле ожидал, что Шербера ахнет или еще как-то выдаст свои чувства, он в ожиданиях обманулся. Она лишь уставилась в его лицо, когда он склонился над ней, и окатила его презрением, заставив чуть заметно сжать слишком тонкие для человека губы.
— Шербера, — он произносил ее имя правильно. — Акрай, умеющая обращаться с мечом, акрай, умеющая использовать магию, женщина, любовь к которой лишила моего брата благоразумия.
Это был не вопрос, так что она не ответила.
— Ты слишком сильна и неукротима, чтобы служить только одному, — сказал он, скользя взглядом по ее телу и снова возвращаясь к лицу. — И твоя змеиная магия. Она могла бы пригодиться и мне тоже. Жаль, что Тэррик не отдал мне тебя по-хорошему.
— И поэтому ты решил взять меня насильно, — не выдержала она.
— Не насильно. — Чужой фрейле прищурился, став почти уродливым. — Ты ведь не будешь сопротивляться, а значит, у Инифри не будет повода для гнева. Она свяжет нас.
— У тебя уже есть акрай.
— Законы Инифри не запрещают иметь двоих.
— Но запрещают господам акрай причинять друг другу вред, — сказала Шербера спокойно. — Ты ведь этого хочешь, так? И ты ведь знаешь, что без клятвы Тэррик или кто угодно из моих господ убьет тебя сразу же, как узнает о том, что ты сотворил.
— Конечно, — сказал он, легко кивнув. — А еще я знаю, что так я смогу убить тебя и не быть проклятым Инифри. Как и другие господа, которые убьют своих акраяр в первый день битвы, чтобы исполнить пророчество.
И снова они ждали от них чувств, вскриков удивления и страха — и не дождались.
— Почему именно в первый день?
Чужой фрейле выпрямился, чтобы повернуться к Волете, которая задала вопрос.
— Ты должна добавлять «господин», когда обращаешься к фрейле.