— Что я не видел? — спросил Фир, прищурившись и подозрительно на нее глядя. — Что видела ты?
— Ты останешься в городе, Фир? — спросил его Тэррик, будто почувствовав ее колебания, и Шербера не ответила, почему-то испытав облегчение оттого, что ее прервали. — С наступлением Жизни многие намерены уйти, и я не стану никого удерживать. Я знаю, в пустыне у тебя был дом. У многих далеко остались дома, в которые они хотели бы вернуться.
Фир вытер губы куском лепешки, прежде чем ответить.
— Я не покину город, если его не покинет Шербера.
— Ты не сможешь стать ее мужем, — сказал Тэррик, чуть наклонившись, чтобы лучше видеть его лицо. — Я беру ее.
— Я не глуп, фрейле, — спокойно сказал Фир, — и я знаю, что ты уже спросил у нее и что она тебе ответила. Я остаюсь здесь. Пустынники недолго живут без своих избранных. Их звери умирают, а следом и они.
— Господин, — Шербера обратилась с Тэррику, как к фрейле, а не как к мужчине, который владел ею, — неужели ничего нельзя сделать? Неужели, чтобы быть с Фиром, мне придется нарушать данную тебе брачную клятву и каждый раз навлекать на себя гнев Инифри?
Тэррик помолчал, оглядывая столы с веселящимися людьми за ними.
— Сразу несколько воинов сегодня обратились ко мне с просьбой разрешить для бывших акраяр двух и больше мужей, — сказал он наконец негромко, так, чтобы слышали только они. — Многие хотят остаться со своими женщинами, воспитывать своих детей, все вместе учить их держать мечи или использовать магию.
Фир и Шербера слушали.
— Акраяр изменили многое для Побережья, — продолжил Тэррик задумчиво, — многим спасли жизнь, многим дали надежду. Уверен, никто не будет против, если я дам им что-то взамен. Что-то, что отняла у них война. Милость, которую они заслужили, храня для нас магию и спасая наши жизни.
Он погладил своими пальцами пальцы Шерберы, лежащие в его руке, и чуть заметно улыбнулся, заметив, как заблестели ее глаза.
— Я хочу, чтобы в них перестали видеть бессловесных и покорных исполнительниц воли Инифри. Я дам им право самим выбирать друзей и мужей. Право говорить «нет» и соглашаться по велению сердца, а не долга.
— Ты правитель и вождь, фрейле, но ты не сможешь менять традиции других народов, — сказал Фир.
Тэррик кивнул.
— Ты прав. Я не могу менять обычаи других народов, и я не стану этого делать. Но в моем городе акраяр смогут сами решать свою судьбу. И если они решат уйти — что ж, это будет их выбор.
Им всем показалось такое решение справедливым.
Шербера сидела меж своих мужчин, ела, смеялась и чувствовала себя счастливой. Она увидела, как Олдина позвала какая-то лекарка, почти невидимкой скользнувшая вдоль стены, и он ушел за ней. На его место, ближе к Прэйиру, сел какой-то славный воин, и они разговорились о чем-то своем. Она не заметила, как они покинули зал.
Вскоре Тэррика стали звать громкие голоса с улицы, и он ушел туда, чтобы провести какое-то время с народом. Фир отравился с ним. Каросы каросе сегодня пили совсем мало вина или вовсе не пили, и должны были поддерживать в городе порядок: не допускать драк, защищать женщин, с которыми многие воины после возлияний могут стать совсем бесцеремонны.
Шербера вернулась к себе. Она не ждала сегодня Прэйира, но была более чем удивлена, когда нашла его у себя на постели, сидящего и глядящего прямо на дверь, через которую она вошла.
Свет очага плясал на его лице, делая грубые черты еще грубее. Шербера закрыла за собой дверь, подошла к огню и протянула руки, хоть они и не замерзли. Прэйир наблюдал за ней и молчал, как всегда, не торопясь открыть свои намерения.
— Я думала, ты вернешься в зал, — сказала она наконец, и Прэйир поднялся с постели и сделал к ней шаг. Его глаза под нависшими густыми бровями казались сейчас необыкновенно глубоки.
— Желтоглазые сказали, через три дня сюда снова придет большая буря, — сказал он вместо ответа. — Драконы улетят уже завтра днем, чтобы ее опередить. Падальщики — утром, как только взойдет солнце.
— Ты говорил со змеемагами? — удивилась она. — Ты же их ненавидишь.
— Да, — признал он. — Но мне нужны были их знания, а не их расположение. Они мне их дали.
— Значит, Инифри дала нам передышку после победы, но она заканчивается, — сказал Шербера, обхватив себя руками. — Ворота как раз успеют поставить на место. А потом городу останется только укрыться в домах и ждать прихода Жизни. Припасов у нас много, стены крепки. Мы дождемся.
— Буря придет с восхода, — сказал Прэйир. — Если отправиться в путь утром, можно успеть. Отряд выходит в путь на рассвете, сразу как Белая Мать уведет с небосклона своих детей.