— Сейчас то же самое.
— Вы совершенно правы, к сожалению. Впрочем, времена меняются. Мы все стали терпимее.
Дезире могла бы многое сказать о той терпимости, с которой столкнулась община, потеряв дом. Зачем далеко ходить? Тот же Кэр еще недавно мечтал об истреблении людей. А если вспомнить Новый Иерусалим? Нет, терпимости она не заметила. Но спорить желания не было.
— Так вот, обстановка накалялась, требовалось ее либо как-то урегулировать либо готовиться к худшему. Феникс — яркий пример второго варианта. Впрочем, суть не в этом. Суть в организации города. Сейчас уже доподлинно сложно сказать, откуда пошел закон выбора главы. Изначально во главе были поставлены одни из лучших в своих областях специалисты. Но со временем, как мне кажется, в выборной системе что-то нарушилось. Теперь Высший совет состоит из трех лиц. Одно из которых отвечает за обороноспособность города и специальные операции. Другое за социальную политику и нравственное здоровье жителей. Третье — с общими вопросами и научными исследованиями. Дезире молчала. Рассказ начинал ее утомлять. Почему нельзя сначала снять обруч, а уже потом проводить урок истории?
— Так или иначе, но выборная система давно отменена. Главы, и не только Высшего совета, избираются исключительно по наследству. Я не могу сказать, что это всегда плохо. Наверное, когда-то это было оправдано: отцы с малых лет могли готовить сыновей к должности. Но теперь мы имеем почти полное вырождение. Еще лет пять — и Феникс развалится изнутри. У нас нет долгосрочных проектов, а это очень страшно. Вы понимаете меня?
— Конечно, — Дезире не очень понимала, но на всякий случай кивнула.
— Исследования замораживаются, игнорируется потенциальная опасность. Феникс катится в пропасть. Он словно огромная черепаха, которая спряталась в свой панцирь и не желает ничего видеть вокруг. Но пока еще к нам прислушиваются…
— К вам?
— К ученым, исследователям, представителям других профессий. Потому удалось спасти вас.
— Спасти, чтобы отправить на смерть? — фраза вышла более жесткой, чем Дезире хотелось бы.
— Не на смерть! С надеждой на возрождение. Возможно, криоцентр даст Фениксу новый импульс к жизни.
— Возможно?! — девушка закашлялась.
— Это не все… нам нужно еще немного времени, чтобы организоваться. Мы под подозрением, но совет не имеет доказательств, а без них не рискнет пойти на кардинальные меры. Все-таки большая часть нашей группы — весь уважаемые и даже незаменимые в городе люди.
— А причем тут мы?
— Мы надеялись, что экспедиция отвлечет Высший совет от нас. Надеялись… — голос ученого стих. — Но ошиблись!
* * *Они шли по длинному, тускло освещенному коридору. Лучи фонарей взрезали полумрак, скользили по стенам. Звуки шагов гулко разносились в металлической "кишке". Решетчатый пол только способствовал этому. Под решетками, насколько позволял судить свет фонарей, пусто. Коридор вывел в круглую комнату со множеством дверей. От центра комнаты к каждой двери вел еле светящийся луч. Всего лучей было двенадцать. Над каждой дверью горел уникальный номер. Стоило всем членам группы переступить порог комнаты, как проход за ними закрылся с тихим шорохом.
— Следят… — почему-то шепотом сказал Кларк. — Наш номер — десять. Надо запомнить!
— Действительно, умник, спроси у компьютера — куда нам идти? — сказала Йарика.
— Чего блуждать?
— Кэр ЛарАлан просит доступ в объединенную сеть лабораторий "Ковчег", — громко и членораздельно произнес эрсати, чувствую себя полным дураком.
— Запрос неверен, — сообщил приятный женский голос. — Сформулируйте запрос иначе.
— Чтоб тебя! Вот и защита: не знаешь как обратиться, не получишь доступа.
— Ладно, двери открываются — и то ладно. Откуда начнем? — спросила шивера.
— С первой?
— Почему бы и нет… Чисто, аж до тошноты! И кто, интересно, здесь убирался все это время? За столько лет пыль должна скопиться.
— Хорошая фильтрация воздуха, — предположил эрсати. — Никакой пыли и примесей.
— Неплохой вариант, уговорил. И снова коридор, и снова гулкие шаги.
— Ничего себе!.. — выдохнул Абель. За очередной дверью коридор продолжился стометровым "языком", который выдавался из стены, нависал над бездонной пропастью громадного колодца. Диаметром колодец был около двухсот метров. Ни потолка, ни пола не видно. В стенах на равных расстояниях — открытые площадки с множеством каких-то ящиков. Каждый ящик светился зеленым. Причем свет исходил изнутри. Иногда освещения колодец не имел. Чем-то все это напоминало соты: уровни, площадки, ящики. Строгий порядок, симметрия, повторение неотличимых друг от друга элементов. Площадки уходили вниз и вверх, насколько хватало глаз.