— Вы нарисовали завораживающую картину, — сказал я, — но мне с трудом верится, что человечество согласится на такое партнерство. Людям, вроде меня, оно покажется привлекательным, но нас очень немного. Подавляющее большинство просто не поймет, что поставлено на карту. А если и уяснит хотя бы суть идеи, то попросту ужаснется. Сотрудничество с вами покажется им откровенным рабством. Они убедят себя, что раз вы отличаетесь от людей, вы есть зло, ни больше, ни меньше. Если им придется признать ваше в чем-то превосходство, они будут считать вас хитрыми извращенцами и даже приспешниками дьявола.
Воцарилась тишина. Похоже, пламя обдумывало мои возражения. Потом — и снова с непонятной нерешительностью — оно продолжило:
— Чтобы облегчить добровольное принятие вами нашего плана нам, возможно, придется использовать особые мыслительные способности для воздействия на ваши умы. Вы сами уже имеете некоторое представление об этих способностях. Помните, как мы вынудили вас разыскать камень и бросить его в огонь? Так вот, мы способны на гораздо большее. Вплоть до того, что вы сами пожелаете служить нашим целям. Вплоть до того, что добровольно пожелаете того же, что и мы. А когда мы достигнем более глубокого понимания вашей природы, наши силы, вероятно, возрастут.
Пламя снова приостановилось, явно колеблясь, но я промолчал. Мысль о том, что наши желания уже не будут нашими, глубоко меня шокировала.
Так и не дождавшись от меня ни единого слова, пламя продолжило:
— Если вы сомневаетесь в нашей силе, возможно, мне следует рассказать вам еще кое-что о нашем влиянии на вас. С моей стороны было бы безрассудством делиться с вами этой информацией, не знай я, что вы — человек, совершенно свободный от предрассудков вашего вида. В то время, когда вы были поглощены экстрасенсорным поиском, и между вами и вашей супругой возникло некоторое напряжение, мы поняли, что ваша любовь может пересилить интеллектуальный интерес. А поскольку для нас было крайне важно, чтобы вы продолжали свою работу, мы осмелились вмешаться. Мы не нашли никого, кто лучше вас подходил бы для решения задачи: понять нас, проявить к нам сочувствие и послужить эффективным посредником между нашими видами. Мы просто не могли позволить себе потерять вас, поэтому оказали все наше влияние, чтобы ваш интерес к паранормальной психологии перерос в навязчивую страсть. И мы в этом преуспели. Было ясно, что наше вмешательство может разрушить ваш брак, но мы надеялись, что ваша любовь к жене, и ее любовь к вам, выдержат это напряжение, и что вместе вы выработаете приемлемый modus vivendi (это ведь так называется?), чтобы в любви вам сопутствовал такой же триумф, как и в научных исследованиях. Еще раньше мы изо всех сил старались внушить страсть к паранормальному вашей жене, но потерпели неудачу. Подсознательно она яростно воспротивилась — потому лишь, что этим интересовались вы. Нам ничем не удавалось разрушить ее иррациональную фобию, страх перед тем, что она подсознательно считала соперником в борьбе за ваше внимание. Именно этот, глубокий и неосознанный, конфликт не позволил ни одному из вас перекинуть мостик через возникшую между вами пропасть. Ни вам, ни ей не хватило воображения для того, чтобы разделить в полной мере точку зрения другого. Что ж, сколь бы трагическим ни оказался исход, думаю, вы согласитесь, что наша потребность в вас была даже более значимой, нежели ваш брак. И помните, вы были нужны не только моему виду, но и вашему тоже. Ради спасения человечества вы должны полностью посвятить себя работе.
Эта информация подняла во мне бурю эмоций. Мы с Джоан никогда не были абсолютно гармоничной, в общепринятом смысле, парой, но, несмотря на некоторый накал в отношениях, в глубине души мы не только неизменно любили друг друга, но и объединяли усилия во всех наших делах. Думаю, проблема была в том, что пусть и нуждаясь друг в друге, мы никогда не понимали друг друга до конца (что и подтвердило пламя). Увлекшись паранормальным, я попытался убедить ее работать со мной, но она, без каких-либо на то причин, отклонила эту просьбу, и я вполне могу поверить, что виной тому была некая ее фобия. Чем больше она уклонялась, тем больше я, глупец, настаивал. Когда она в конечном счете ушла, надеясь тем самым привести меня в чувство (как ясно я все это вижу сейчас!), я был так занят, что даже пальцем о палец не ударил, чтобы вернуть ее. Довольно-таки долго мы предпринимали попытки сойтись, но с каждым разом отдалялись друг от друга все больше и больше. В итоге, Тос, она бросилась под автобус. О Боже! Я опомнился, но слишком поздно. Я очнулся и осознал, как недостойно себя вел. Тем не менее, уже через несколько недель я позабыл о своем горе и полностью посвятил себя работе. Рассказ пламени, однако, разбередил старую рану, а также дал мне предлог для того, чтобы переложить вину с собственной тупости на пламенную расу, пагубно повлиявшую на мой рассудок. Но я отвлекаюсь.