Эти новые познания, судя по всему, преследовали следующую цель: сделать так, чтобы все земные дела показались бессмысленными. В тысячах промышленных печей и топок океанских пароходов группы язычков пламени подвергали себя продолжительному воздействию высоких температур во имя решения самой сложной из всех задач, иными словами, пытаясь достичь такого уровня сознания, который позволил бы им установить новый контакт с их солнечными сородичами. Это, как они полагали, стало гораздо более возможным после общего оживления земной пламенной жизни во время массированных воздушных налетов. После множества безуспешных попыток контакт в самом деле был установлен, хотя и нерегулярный. Сначала «исследователи» получили лишь фрагментарные ответы на свои телепатические сигналы, но затем, усовершенствовав технические приемы, сумели наладить и стабильную связь.
Чем более понятной становилась поступающая информация, тем больше она ошеломляла и даже шокировала, — вследствие ее важности для земных язычков пламени.
По всей видимости, на протяжении большей части тех двух миллиардов лет, что прошли с рождения планет, их солнечные собратья сохраняли свои старые формы жизни, легко адаптируясь к неспешным изменениям окружающей их среды. В течение этого долгого периода они добивались все больших и больших успехов в масштабном и рискованном предприятии по экстрасенсорному освоению космоса; но в эпоху, приблизительно соответствующую зарождению жизни позвоночных на земле, они начали делать важные открытия, коим было суждено изменить всю их культуру и социальное устройство.
Здесь мне лучше предупредить читателя: я просто обязан рассказать то, что вполне может показаться самым фантастическим вздором, безумным вымыслом болезненного ума. И все же, если быть до конца честным, я должен подчеркнуть тот факт, что Касс рассказывал свою историю с такой убежденностью, что одна половина меня почти в нее верила.
По утверждению Касса, солнечные язычки пламени установили контакт с гораздо более разумными звездами и планетами самого различного характера и физической формы, а после того, как и сами обогатились духовно, сумели связаться с мирами, наделенными уже значительно более развитым сознанием. В конечном счете они обнаружили, что огромная компания наиболее «пробужденных» миров давно уже образовала космическое сообщество, и что это сообщество и само уже «пробудилось» до высшего уровня самопознания. В этих условиях они «проснулись», чтобы стать единым разумом, целеустремленным сообществом, состоящим из множества различных миров. После долгой и трудной инициации солнечный разум тоже получил возможность участвовать в этом великом эксперименте.
Судя по всему, посвящение в космическое сообщество произошло незадолго до того, как на земле появились рептилии. С тех пор главной заботой солнечных язычков пламени стало активное участие в жизни целеустремленного космического сообщества. А эта жизнь была полностью посвящена экстрасенсорному и метафизическому изучению конечной реальности. (Так утверждал Касс. Я, со своей стороны, сомневаюсь, что в таком утверждении есть какой-то смысл. Нет причин полагать, что экстрасенсорное познание может служить инструментом исследования конечной реальности; что же до метафизического изучения, то это всего лишь мошенническое жонглирование словами.) Касс сказал, что все в достаточной мере пробудившиеся в космосе и участвовавшие в познании космического разума индивиды страстно желали вступить в контакт с некой божественной персоной, неким богом. В памяти осталась одна из ремарок Касса. «Космический разум, — сказал он, — был одинок и отчаянно нуждался в любви». Очевидно, эти долговременные исследования приносили все новые и новые доказательств теизма; или все более и более четкое осознание чего-то такого, что ощущалось как «божественное присутствие»; или все чаще повторяемое обещание появления некоего универсального Любовника. В ранние эпохи разумные миры осмотрительно избегали метафизической веры; тогда хорошо понимали, что конечный интеллект не способен выносить сколь-либо глубокую истину в отношении реальности. Но теперь, под влиянием «новой надежды», жизнь каждого отдельного индивида в каждом отдельном пробудившемся мире ориентировалась на эту яркую звезду уверенности, или мнимой уверенности; звезду «бесспорной веры», как называл ее Касс. Стремление к финальному кульминационному откровению стало всеобщей страстью. Во всех мирах полчища отдельных духов, затаив дыхание, ожидали консумации союза космического разума с Богом, гиперкосмическим Любовником.