Хэзард выбрал ответ, наиболее близкий к правде:
— Мы берем с собой женщин только в том случае, если нет никакой опасности.
— Мне показалось, ты говорил, что этот набег не представляет никакой опасности, — язвительно напомнила ему Венеция.
Он накрыл ее тонкие пальцы своими.
— В принципе, никакой опасности нет, но «черноногие» очень любят снимать скальпы. В некоторых племенах количество снятых скальпов говорит о смелости и высоком положении воина. А мне бы очень не хотелось увидеть твой на вигваме какого-нибудь «черноногого».
— А как насчет твоего скальпа? — многозначительно поинтересовалась Венеция.
— О себе я смогу позаботиться, но если мне придется думать еще и о тебе, то вполне вероятно, что наши скальпы будут красоваться рядом.
— Неужели тебе обязательно ехать? — Теперь уже Венеция встревожилась не на шутку: она поняла, что все далеко не так невинно, как Хэзард описывал вначале.
Он ответил кратко, но определенно:
— Я хочу поехать.
Ясный свет луны озарил лицо Венеции — напряженное, серьезное. Хэзард крепко прижал ее к себе, зарылся лицом в шелковистые душистые волосы.
— Это всего на два дня, биа. Красное Перо не позволит тебе скучать. — Он ласково коснулся ее лица. — Я привезу тебе подарок.
— Не пытайся подкупать меня подарками! — возмутилась Венеция. — Ведь я теперь целых два дня буду думать только о том, увижу ли тебя живым.
— Я не пытаюсь подкупить тебя: это бессмысленно. Тебе сейчас, вероятно, принадлежит половина Монтаны, учитывая аппетиты и возможности «Буль Майнинг». Я просто хотел сказать, что буду думать о тебе, вот и все.
— Думай только о том, чтобы остаться в живых, Хэзард. Это единственный подарок, который мне нужен.
— Это я могу тебе гарантировать. Двадцать шесть лет я занимался только тем, что выживал. То, что нам предстоит, — сущая ерунда по сравнению с Виксбургом и войной против индейцев.
— Ты ведь радуешься поездке, правда?
Хэзард лежал в темноте, и Венеция смогла только догадаться, что он улыбается.
— Кража лошадей — это увлекательный спорт. А теперь скажи, что ты будешь без меня скучать.
— Ты же знаешь, что буду! Я только надеюсь, что это не продлится вечно, — прошептала она.
Хэзард рассмеялся и поцеловал ее в кончик носа.
— Как ты думаешь, стал бы я рисковать своей жизнью, когда у меня есть ты?
— Думаю, что нет, — улыбнулась Венеция. Хэзард снова рассмеялся, довольный тем, что ее мрачное настроение рассеялось.
— Если тебе что-то понадобится, пока меня не будет, попроси Красное Перо, и для тебя все сделают. Но помни, что у меня очень примитивные представления о собственности, — шутливо добавил он, хотя на самом деле был совершенно серьезен.
— А Маленькая Луна едет с вами?
— Не знаю.
— Если окажется, что она едет с вами, помни, что мои понятия о собственности ничем не отличаются от твоих! — пригрозила ему Венеция.
— Я даю тебе слово чести, — торжественно поклялся Хэзард. И когда его крепкие руки обняли ее, Венеция почувствовала, что ей принадлежит вся любовь в мире.
В момент прощания мужество все-таки изменило Венеции, и она с рыданием бросилась в объятия Хэзарда. Он нежно поцеловал ее и чуть не расплакался сам: ведь они впервые расставались.
— Ты будешь осторожным?
— Я всегда осторожен, — солгал Хэзард.
— И никаких героических поступков!
Он поцеловал ее розовую щеку и улыбнулся:
— Ни единого.
— И все-таки я не понимаю… Ты уверен, что тебе нужны еще лошади?
— Нужны? — он изумленно посмотрел на нее. — Это игра, биа. Нужда тут ни при чем.
— А как насчет моих нужд?
— Это другое дело, — его голос был теплым, как августовское солнце. — Красное Перо позаботится о тебе. Будь умницей.
— А если я не буду умницей? — лазурные глаза смотрели с вызовом.
— Ну, на этот случай… Зачем, как ты думаешь, я беру Синего Орла с собой?
— Ты мне не веришь?
— Конечно же, верю, — ласково ответил Хэзард.
— А если мне станет скучно?
— Я успею вернуться до того, как ты соскучишься смертельно. Даю тебе слово.
Хэзард вытащил из-за уха орлиное перо уха и воткнул его в волосы Венеции. Абсароки считали, что орлиные перья приносят удачу. Прежде чем уйти, он долго смотрел в лицо своей женщины, стараясь не думать о том, что может никогда больше ее не увидеть.
Двадцать отважных воинов при полном параде, с запасами провизии в седельных сумках выехали из деревни по направлению к Высоким Голубым горам. Сердце Хэзарда пело, когда он ехал по зеленой, пустынной равнине. На этой земле рождались, любили, сражались и умирали его предки, и он чувствовал, что его связывают с ней незримые нити. Целые мили бизоньей травы и полыни устилали холмы, трехгранные тополя, трепещущие на ветру осины, ивы и ели устремлялись к высокому синему небу, а вдали возвышались величественные горы. Сейчас Хэзард даже представить не мог, что он провел столько времени в Бостоне, вдали от родной земли.
Неутомимый Волк, скакавший рядом с ним, широко улыбнулся.
— Две Лошади говорит, что мы их нагоним еще до реки.
Так приятно было ехать верхом рядом с другом. Хэзард чувствовал, как все его существо наполняется радостью.