Мама заметила изменения в моём поведении, но, как и всегда, ничего не сказала. Она только кивала и улыбалась, когда я возвращался вечером домой довольный и чуточку уставший.
— Взрослеть начал, — ворчал папа. — Скоро от отличника и следа не останется. Будет с девчонками по углам зажиматься да сигареты ныкать по карманам.
— Пап, — недовольно мычал я.
— Что «пап»? Знаю я вас, малолетних, сам таким был, — отмахивался он, брал в руки пульт от телевизора и блаженно вздыхал, находя спортивный канал.
Мы с Серым всегда гуляли только в том дворе. Там вполне хватало занятий. В конце концов, я настолько почувствовал родственную душу в Сером, что решил поделиться тем, что в последнее время занимало все мои мысли. Я специально зашёл в библиотеку, отыскал любимый сборник рассказов и показал его Серому. Серый даже отложил свою книгу, когда я объявил, что моя книга интереснее — она о призраках.
Мы перечитали книгу вместе, от начала до конца. Ещё никогда раньше я не горел желанием поделиться сокровенным с другим человеком. И этим человеком стал Серый — друг, которого у меня раньше не было.
Как-то раз, идя от школы ко двору, я был жутко злой из-за проваленной контрольной по математике. За день до этого мы настолько увлеклись с Серым чтением моей книги, что домой я вернулся в возбуждённом состоянии, и было как-то не до подготовки. И вот сейчас, несмотря на самостоятельное обучение, проходившее ранее, оно мне не помогло. Учительница сказала разобрать дома примеры, в которых я допустил наиглупейшие ошибки, а мне хотелось порвать и выбросить лист в мусорный бак.
— Чтоб ты потерялся! — в сердцах воскликнул я, как вдруг поднялся ветер, вырвал из рук контрольную и, закружив в воздухе, унёс под растущий неподалёку кустарник.
— Стой! Я ведь со злости! — спохватившись, я побежал следом за унесённым листком, но когда добрался до кустарника и заглянул под размашистые ветви, никакой контрольной там не оказалось.
Я несколько раз обошёл растение, прополз мимо на коленях и даже поискал на расстоянии пары метров вокруг. Моя контрольная словно испарилась.
К Серому я явился в подавленном состоянии. Меня одолевали злость на самого себя и отчаяние. После я рассказал, что случилось, и Серый предложил пойти искать контрольную вместе. Я согласился, сглатывая застрявший комок в горле.
— Если бы я вчера заставил себя нормально подготовиться, то не пришлось бы сейчас беспокоиться об этом. Если я не переделаю те примеры, мне влепят двойку, а папа очень не любит, когда я приношу плохие оценки.
Серый шёл на пару шагов впереди, зажав книгу под мышкой. Он бодро вышагивал, ведя меня за собой, а я и не замечал, что путь, по которому он ведёт, верный, хотя я не говорил, куда именно нужно идти.
— Но ведь те рассказы очень интересны, правда?
— Правда, — согласился я. — Только вот раньше у меня не было проблем с учёбой. Я всегда приходил на скамейку и читал учебники, если что-то не понимал на занятиях. А теперь…
Серый замедлил шаг.
— Я тебе мешаю?
Я подпрыгнул на месте.
— Что? Нет! Я не это имел в виду! Просто мне с тобой очень интересно, и я порой теряю счёт времени.
— Значит, не мешаю?
— Конечно нет! Мне тебя не хватало. Очень не хватало… — я запнулся, когда вдруг понял, что что-то не так. Серый остановился ко мне спиной, но не поворачивался. А я, увлечённый речью, периодически смотрел себе под ноги, но не обращал внимания на отсутствие тени у Серого. Когда же до меня дошло, что здесь не так, я замолчал и застыл с приоткрытым ртом.
Весеннее солнце светило ярко, уже ощутимо грея. Свежая зелёная листва отбрасывала на землю причудливую тень с прорехами. До куста, около которого я потерял лист с контрольной работой, оставалось всего несколько метров, но я и так знал, что даже при помощи Серого его не найду.
Он повернулся ко мне, а я отчего-то не смел поднять на него глаза. Я так и смотрел на его ноги, на старые потёртые кеды и на пыльную дорожку, которая вилась до самой школы и отказывалась подтверждать, что передо мной стоит человек. Дорожка была ровного серого цвета, без каких-либо теней.
— Ты… — только и смог вымолвить я, чувствуя, как пересохло горло. — Тебя нет.
И всё. Больше я ничего не сказал. Ляпнул то, что пришло в голову. Сразу вспомнились книга и бессонные ночи, проведённые за прочтением рассказов.