— Филипп, ты разбиваешь мою мечту, — с грустью сказала она. — Наверное, тебе не понять моих чувств, у тебя всегда был папа, а я о своём узнала только сейчас. И он совсем не такой… Ты многого о нём не знаешь, я расскажу…
Лина так и не закончила фразу, резко подалась к окну и, вытянув шею, уставилась на дорогу. Фил проследил за её взглядом и удивлённо замер. К подъезду быстрым шагом направлялась женщина с большим пакетом в руках. Приставив ладонь ко лбу, как козырёк, она укрывала лицо от ветра и моросящего дождя. Её одежда, фигура, походка напомнили Филу матушку Марту.
Хлопнула дверь подъезда, послышались бодрые шаги. Женщина поднималась по лестнице, тяжело и шумно дыша.
Лина и Фил озадаченно переглянулись.
Лина поднесла палец к губам и заглянула в узкий прогал между лестницами, потом отшатнулась к стене и прикрыла ладонью рот. Шаги приближались.
Навстречу матушке Альтман вышла соседка, живущая этажом ниже. Их голоса разносились громким эхом по всему подъезду, было отчётливо слышно каждое их слово.
— Марта, ты откуда вся такая запыхавшаяся? — поинтересовалась соседка.
— Здравствуй, Валя. Да вот, думала быстро в магазин сбегаю, пока девочка моя на учёбе, а тут всё одно к одному: и дождь, и лифт отключили, когда только успели.
— Бедная ты моя… говорят, приболела?
— Приболела… — посмеялась Марта, словно отмахнувшись от этих слов. — Да это я так, больше схитрила. Детей-то нужно в узде держать, всеми правдами и неправдами.
— Ох, и не говори…
Женщины распрощались, и Марта двинулась в путь. Она довольно бодро преодолевала последний лестничный пролёт, напевая себе под нос какую-то песню. Лина с суровым видом шагнула к Марте навстречу, её руки вытянулись вдоль тела и сжались в кулаки.
Фил решил не вмешиваться, он сидел на подоконнике, затаившись в ожидании эпичной сцены разоблачения.
Когда взгляды матери и дочери соприкоснулись, матушка Марта громко охнула и будто обмякла. Глаза её округлились, сумка выпала из рук, одной рукой она схватилась за сердце, другой вцепилась в перила.
— Мама, как же так? Как ты могла так долго обманывать нас всех? — воскликнула Лина дрожащим голосом. Она стояла на верхней ступеньке и свысока смотрела на мать.
Марта заметалась, хватая ртом воздух.
— Нет, нет, нет… — запричитала она, запинаясь и явно выдумывая на ходу оправдание. — Это не то, что ты подумала, доченька. Я болею, ох как болею… сердце моё бедное изношено, сколько лекарств я выпила… А врач прописал мне кардионагрузки, вот я и гуляю… а куда мне ещё ходить, как ни в поликлинику и в магазин…
— Отлично, мама, я не верю ни одному твоему слову! И знаешь, что? Раз ты здорова, я ухожу к Филиппу. Насовсем ухожу! Вот сейчас заберу ноты и уйду.
— Не сметь, не сметь! — заорала на весь подъезд матушка Альтман, но Лина уже рванула в квартиру. Мать быстро поднялась по ступенькам, в сердцах замахнувшись на Фила.
Он вжался в стекло и поднял руки, словно обороняясь, а потом слез с подоконника и метнулся за ней, морально готовясь к осаде и штурму.
В доме слышалась возня, быстрые шаги, вопли Марты и звуки хлопающих дверок шкафа.
Через минуту Лина вылетела в прихожую с дорожной сумкой в руках. Матушка Альтман, рыдая, выползла следом.
— Это всё он… он! — причитала она. — Но я это так не оставлю, слышишь? Как миленькая вернёшься в дом!
— Ага, после дождичка в четверг! — напоследок бросила ей Лина.
— Бессовестная, неблагодарная дочь! — неслось им вслед.
Всю дорогу Лина ехала молча. Фил держал её за руку и даже не пытался разговорить. Хотелось дать ей возможность прийти в себя и свыкнуться с новой реальностью.
Дома он быстро скинул куртку и берцы, осторожно стянул с Лины влажное от дождя пальто и отнёс её сумку в свою комнату.
От осознания, что Лина навсегда останется с ним, нахлынули чувства. Это были и радость, и тревога, и восторг, и волнующий трепет и ещё… ответственность.
Теперь они по-настоящему вместе и он ни за что не даст её в обиду! Пусть только попробуют сунуться и их разлучить!
Фил метнулся на кухню, поставил кастрюлю борща на плиту и вернулся в прихожую. Лина была на прежнем месте. Прижавшись спиной к двери, она смотрела на него пустыми безжизненными глазами и, похоже, не понимала, где находится.
Поначалу Фил растерялся, не зная как подступиться к ней, но внезапно его осенила идея. Глупая, конечно, но выбирать не приходилось.
— Ну, всё, жена, смотри у меня! По одной половице ходить будешь, поняла? — рявкнул он, по-хозяйски сложив на груди руки. Он хотел пошутить, разрядить обстановку, но Лина, вздрогнув, расплакалась навзрыд.